Вот вампирский роман, почти автобиография тоже, наверное, проклят.
Значит, тебя можно уже считать маститым писателем. Тогда почему литсайты?
Только один. Несколько лет назад у меня был свой литературный портал, где я искал талантливых авторов и продвигал их как умел. Но теперь его нет, это такая печальная и длинная история, но привычка осталась. Кроме того, я очень люблю соревноваться — это стимулирует. Например, все, что я писал для дуэлей Стеклянного Тира — все издано. У меня «короткое дыхание», я не умею писать что-то долгое, многословное, романы писать не люблю, да еще и ленив. Очень люблю лежать на диване и представлять, что все уже написано. А тут получаешь конкретное задание и сроки, и попробуй не сделать. И, самое главное, общение, взаимопроникновение, взаимопомощь. В Израиле, я живу в пустоте. До отъезда сюда я существовал в богеме, но потом все разъехались. Конечно, мы переписываемся, перезваниваемся, особенно, когда кто-то умирает. Мои друзья сейчас по всему миру, но многие перестали писать, сочинять музыку, играть в театре. Они просто уехали и стали никем. Это плохо. В тот момент, когда я понял, что и я могу стать никем, если брошу все и буду думать только о том, как бы заработать на тяжелой работе, чтобы не сдохнуть, я отправился в редакцию газеты «Новости недели» и сказал — буду писать бесплатно, лишь бы не потерять форму. Может быть, и этот сайт помогает мне оставаться в форме. Я не знаю, что будет дальше, но известность, «маститость» не приносят удовлетворения, я даже не знаю, куда все это применить. Просто хочу жить легко, писать в удовольствие и общаться, когда есть к тому склонность.
Ты считаешь себя гражданином мира или рожденным в СССР? Испытываешь ли ты ностальгию по прошлому, стране?
Я гражданин мира, космополит. Потомок завоевателей Туркестана. Конечно, скучаю по Средней Азии, по узбекам, но больше всего скучаю по тем голодным девяностым, когда можно было все. Именно тогда происходили самые интересные встречи, самые интересные тематические вечеринки. Подумать только, что весь творческий Ташкент был наш. Я мог, например, для марафона с медитациями на целую ночь воспользоваться помещением театра, я мог гонять националистов из обществ «Память» или «Бирлик» и ничего мне за это не было. Правда председатель «Памяти» потом долго звонил мне домой, чтобы рассказать, на каком фонаре я буду висеть рядом с поэтом Новопрудским и профессором Тартаковским. Но это же было весело. И это был мой дом, но я его потерял.
В твоих книгах очень много персонажей, они вымышленные, или у них есть какие-то прототипы в реальной жизни?