Виктории снова мерещились бабушки. В этот раз Софья Николаевна стояла ближе всех, а баба Лена и баба Геля держались чуть позади.
— Что ж вы, деточка, не бережете себя? — сокрушено качала головой Графиня. — Так и до летального исхода не далеко.
— Во-во! — поддержала ее айтишница. — Эпик фейл какой-то: выжить под советским кирпичом и убиться волшебной статуей.
— Откуда вы… — начала было Тори, но голоса почтенных соседок затерялись в назойливом шуме, а следом исчезли образы. Голова пульсировала болью, мысли путались. Собрать их в кучку удалось не сразу, и тогда сквозь шум послышалось:
— Ну, слава Природе: она приходит в себя. Отличная работа, доктор!
Ректорский бас звучал вполне оптимистично, и это успокаивало. Скрипучий тенорок доктора-гоблина тут же подпортил настроение:
— Не радуйтесь раньше времени: сотрясение мозга довольно тяжелое, еще лечить и лечить.
— Но остальным-то не обязательно здесь оставаться, да? — встрял очень деловой девичий голос. Тори пришлось надавать своим мыслям пинков, чтобы они перестали метаться как старшая группа садика на прогулке. Мысли кое-как построились в ряд, и Виктория наконец вспомнила, что случилось. Коридор, они с Чарли, горгулья падает… дальше — провал. Стоп. Чарли? Ладно, гномка Лебедка жива-здорова, но что стало с принцем?!
— В такие минуты, доктор, — услышала Тори голос принца, — я жалею, что не являюсь эльфом на сто процентов: вылечил бы ее одним наложением рук… Но потом вспоминаю, что эльфы — подонки-эгоисты и успокаиваюсь! — закончил Чарли в своей обычной фиглярской манере.
Виктория вздохнула с облегчением: он жив и валяет дурака. Все в порядке.
Вздох не остался незамеченным — громко захлопали крылья: на спинку кровати плюхнулась всклокоченная Сильвия:
— Ты не умерла!!! Какое сча… это не я уронила дуру, чесслово!
"Все наши целы, — подвела итог Тори. — Обошлось. Кстати, обо всех…"
— Горгулья жива?
Коротенький вопрос дался с трудом, боль запульсировала сильнее. Прохладная ладонь легла ей на лоб. Не глядя, каким-то шестым чувством Виктория поняла: это Чарли. Боль чудесным образом отступила. Магичил ли принц, или подействовали примочки доктора-пессимиста, было неважно. Главное — принц стоял рядом. Беспокоился за нее. Заботился о ней. Ради такого можно по десять раз на дню убиваться чем ни попадя!
— М-да, здорово ее приложило. Бредит, — задумчиво протянула Лебедка.
— О чем и речь. Лишние — марш отсюда! Кыш-кыш-кыш! Ваше высочество — не исключение! — ректор был — сама строгость.
— Я вернусь! — пригрозил принц. Тори ничуть не удивилась, когда переводчик в левом ухе пробубнил: "I'll be back!".