Ближе к закату, народ уже материться начал, лтпэшный автобус прибыл. Водила кое-что похавать подогнал, но маловато как-то. На утро не хватит. Спросили его, что хоть в родном медико-исправительном учреждении делается. Ответил — бардак полный. Администрация в неизвестном направлении испарилась, медсостава хорошо половина на своих рабочих местах находится, прочий персонал — практически отсутствует. Сам водитель автобуса тоже подумывает завтра на работу не выходить — несколько дней у него до потери сознания осталось. Гори оно всё синим пламенем. Не известно, будешь ли жив ещё после этой комы.
Начальник и сторож местный вечером до дома отправились, а мы съели привезённое, перекурили и о дальнейшей жизни задумались. Сидим кумекаем.
— Афанасьевич, как дальше быть думаешь? — Петро меня спрашивает. Мужик авторитетный среди нашего контингента. В годах. Пара ходок за плечами, но ровно себя всегда ведёт. Слова бранного от него не услышишь и руки не распускает.
— Не знаю, Петро. В голову ничего умного пока не идёт. Вон как всё перевернулось, на бок скособенилось. — подумав ему отвечаю. Оглядеться немного надо, а там и решение принимать.
Петро головой покачал, беломориной затянулся. Он тоже не тороплив в поступках, сперва три раза всё продумает.
— Когти рвать надо. Присмотра пока нет — уйдём на волю. — Васька прорезался. Его никто и не спрашивал, сам поперёд батьки вылез.
Петро на него даже не глянул. Головы не повернул. Папироской попыхивает, трудную думу думает.
— Чифаном бы, Афанасьевич, надо озаботиться. Медицина, так я думаю, кормить нас больше не планирует. На подножный корм нас бросили. Слышал, что водила говорил? Свалили начальники, только шуба взвеяла. Тут в школе, я посмотрел уже, кухонька имеется. Небольшой остаток крупы-соли в наличии, томатная паста в трёхлитровых жестяных банках. Детки на каникулы отправлены, а в кладовочке у них чуть-чуть запас не съеденный остался. Ребятишек наших сегодня ночью на промысел отправить надо. Гастроном тут недалеко имеется, перед обедом там продукты парни покупали. Всё равно скоро туда никто ходить не будет, попортится только там товар, а нам он очень даже нужен. — изложил свою диспозицию Петро.
Оглядел находящийся на излечении народ Петро, беломорину аккуратно загасил. Афанасьевич ему кивком головы своё согласие выразил.
— Кто за сказанное — поднимаем руки. — организовал демократию в отдельно взятом коллективе Петро.
Сам первый руку поднял, а затем уже и все правильно проголосовали. Противники озвученного решения отсутствовали. Воздержавшихся так же не было.