Сложнее всего Тимире дается именно огонь. Иржи хмурится — он знает больше всего трюков этой стихии, его родной. И она тренируется раз за разом, день за днем, до тех пор пока заклинание каждой из стихий, а особенно огня — не дергает ошейник болью.
Тимира почти месяц не писала лавандовых писем.
Сегодня ближе к утру Иржи посмотрел на ее фейерверк — с виду для детей, но стоит чуть добавить силы, и ошейник начинает жать и жечь, — и сказал, что с этим можно хоть сейчас на рубежи. Только ошейник снять.
— А я смогу вызвать саламандру или голема, когда сдам? — то, что фейерверк наконец получается с первой попытки, с виду даже без усилий, поднимает ей настроение до уровня уверенности в экзамене.
— Вряд ли, — качает головой Иржи.
— Почему? А ты умеешь?
— Духов стихии мало кто умеет вызывать. Нужно быть очень добрым человеком, а это явно не я, — скалится Иржи.
— Я добрая.
— Ты страстная, — он ухмыляется, когда Тимира обливает его презрительным взглядом. — Я хотел сказать — эмоциональная. А духи приходят к тем, кто долго усмиряет свою стихию. Чаще всего это те, кто поздно ее открыл.
— Сильф или келпи тоже здорово, но саламандра самая красивая… Жаль, что не смогу.
— Если бы ты была огненной, я б тебя в свой отряд взял сразу после Экзамена, не думая.
— Может, я и есть огненная! — возмущается Тимира.
— Да, — странно морщится Иржи. — Может.
— К тому же, какой тебе отряд, ты же сосланный.
— Да, — снова кивает Иржи. — Я и забыл.
Они стоят и молча смотрят на розовый рассвет над морем.
— Все? — растерянно спрашивает Тимира. — Закончили?
— Все, — кивает Иржи.
— Но что делать, если они опять откажут?
— Не откажут, — говорит Иржи.
И уходит.
Тимира впервые за месяц завтракает одна.
А потом пишет всего одно лавандовое письмо — в Экзаменациум. Без каких-либо новых сведений, без униженных просьб. Один запрос — на повторный Экзамен.
Через три дня на столе у нее лежит черный конверт. В тот день Тимира выбрасывает весь ворох писем в камин, не распечатывая. А на следующий садится на корабль, не взяв с собой ничего, кроме смены белья и одного-единственного платья.
Зал Экзаменациума точно такой, как она его запомнила — черные стены, взмывающие ввысь на невообразимую высоту. Стойки из полированного камня, за которыми стоят члены комиссии.
В прошлый раз за их спинами толпились другие маги, ждали своей очереди. И там Тимира увидела черные глаза убийцы ее отца во второй раз. В ту самую секунду, когда она должна была вызвать свою стихию, он протянул руку — и вызвал свою! И снова она увидела эту волну, только на этот раз на ее гребне был не отец, а она сама.