— Ну что? — прерывает меня голос в телефоне. — В пятницу после работы едем?
— Ой…
— Что?
— Ой… — я не знаю, как ему сказать и мнусь. — Я не могу.
Мне не хочется уточнять, да я и не смею. Странные наши отношения — должна ли я его грузить своими личными делами? Имеет ли он право спрашивать?
— Почему? — ему кажется, что имеет.
Теперь, правда, мне самой кажется, что не имеет.
— У меня учеба.
— Во сколько заканчиваешь?
— По работе интенсив в Питере. Уезжаю с утра в пятницу, возвращаюсь в воскресенье. — вынуждена признаться я.
Он хмыкает.
— Извини, — почему-то мне неловко, будто я придумала эту поездку, чтобы отмазаться от встреч.
— Ничего. Жаль, конечно, но еще успеем.
— Ага… — пора бы прощаться, но я не кладу трубку. Это самый долгий, кажется, наш разговор не о сексе.
— Хочешь что-то еще? — коварно интересуется Альберт, и в голос возвращаются мурлыкающие интонации.
— Нет!
Я выключаю телефон и долго стою, глубоко вдыхая холодный воздух. Я пока не знаю, чего же я точно хочу, но уже совершенно уверена, что как вчера — не хочу.
Снег
Бесконечные зимние вечера. Темные, самые темные — конец января, начало февраля. Я не люблю зимние вечера дома. И особенно не люблю возвращаться в темноте, когда идешь в черно-белом мире — снизу белый снег, сверху черное небо, а в окнах домов горит теплый желтый свет, и кажется, что там за окнами у людей настоящая жизнь, настоящая семья. И они счастливы.
Даже если за теплыми желтыми окошками прокуренные кухни с фанерной мебелью и крашеными зелеными стенами. Даже если хрустальные люстры середины прошлого века и ковры на стенах. Может быть, именно в таких домах счастья больше, чем в тех, где точечные светильники в навесных потолках и модная мебель в оттенках серого.
Зимой я люблю ходить в гости. Или сидеть в кофейне с одной бесконечной чашкой латте и ноутбуком на столе. Я делаю вид, что работаю, хотя на самом деле просто общаюсь в чатиках. Чертов ноутбук тормозит и зависает намертво раз в полчаса, но стильная игрушка в белой коробке у меня на столе так и стоит не распакованная. Потому что.
Отчаявшись в очередной раз воскресить упрямую винду, я просто откидываюсь на стуле, беру свой латте и пью его, глядя на черную зиму за панорамными окнами. Пусть кто-нибудь другой завидует мне, счастливой в этой теплой уютной кофейне.
Мозг как будто реагирует на слово «счастье» и пальцы сами подхватывают телефон. Альберт. И аватарка с белоснежной улыбкой кому-то за кадром.
Во вторник мне еще хватает его голоса в обеденный перерыв. И вечером с чашкой кофе я мечтательно смотрю на снег, пока хриплые мурлыкающие слова еще звучат в ушах.