— Ты же меня тоже любишь! — и смотрит с претензией. Как будто я ему задолжала эту чертову любовь.
— Нет, Саш.
— Это из-за него?
— Возможно, — я пожала плечами. — Просто он помог поставить точку в нашей с тобой истории.
— Чем он лучше? — Сашка скрестил на груди руки и мышцы на его груди вздулись.
Красивый, засранец. Но не для меня.
— Давай не усложнять, а? — я усмехнулась, вспомнив, что однажды Сашка сам сказал мне эту фразу, когда я его в очередной раз пытала — почему. — Его больше нет.
— Тем более, — веско сказал бывший муж, который, кажется, хотел снова быть текущим. — А я есть. Пойдем завтра заявление подадим. Я читал где-то, что вот такие повторные браки — самые крепкие.
— Саш. Сядь.
Сама я встала. Вот так, сверху вниз, мне было проще объяснить ему одну очень важную вещь:
— Даже если бы я продолжала тебя любить, я бы все равно сказала нет, Саш.
— Почему? — он привстал.
— Сядь! — рявкнула я.
Он начинал выводить из себя. Блин, куда я его выгоню, он же на машине, а выпил не меньше литра сидра. Ладно, взрослый мальчик, на такси доберется.
— Потому что ты меня уже успел предать. А такое не прощается.
— Надо же… — он зло сощурился, и его губы исказила усмешка. — Ты и правда не понимаешь.
— Чего я не понимаю?
— Ты ведь сама предала своего красавца. Даже хуже, чем я тебя.
Он встал, выгреб из кармана ключи от моей квартиры, бросил на стол и ушел, захлопнув за собой дверь. А я медленно опустилась на кровать, чувствуя против всей логики какое-то неожиданное облегчение.
Гости
Наутро я вышла из дома как будто в другой мир.
Природа, словно державшая рвущихся на волю коней, вдруг отпустила поводья, и те понеслись во весь опор. В один день небо из блекло-серого перекрасилось в пронзительно лазурный, вылезло наглое солнце, разбудив воробьев, дико загомонивших, рассевшись на ветки и радуясь теплу. Снег начал таять стремительно и неумолимо, падать мокрыми кучами с крыш, рассыпаться хрустальной непрочной крошкой. Под тяжелым прочным настом проложили дорогу ручьи: он рушился, запруживая их русла, но они снова находили дорогу.
Весь мир как будто хорошенько отмыли, встряхнули и выставили на весенний ветер сушиться. Я шла по улице и глубоко вдыхала весну, вспоминая, как это — дышать полной грудью, чувствовать все запахи, ощущать полноту мира вокруг.
Я словно долго-долго болела, а потом вдруг выздоровела и поняла, что мои глаза видят тысячи оттенков цветов, мои уши слышат все, что происходит вокруг, а кожа чувствует даже легкое дуновение ветра.
На работу я пришла с широченной улыбкой во всю морду и шальная от наступившей весны.