Елена вздохнула и закрыла лицо руками. В висках гулко стучали молоточки. Эта жуткая схватка, а теперь еще поломка скортона…
«Боже, как я теперь без оружия-то буду?» — думала она. «Нам же теперь не выбраться из этого ущелья. Остаются еще две гранаты… Но какой от них толк?»
Хомохары, заметив состояние Елены, подошли к ней и столпились рядом. Женщина отняла ладони от лица и взглянула на них.
— Ена? Ена? Ена? — обеспокоенно спрашивали они, чувствуя что случилось нечто очень плохое.
Елена, не говоря ни слова, красноречиво показала им пролом в скортоне.
— Ака? Ака? — взволнованно догадались гуманоиды.
— Ака всё, — вздохнув, устало сказала Елена, убирая влажную прядь со лба. — Конец аке.
Гуманоиды переглянулись и издали общий вопль сожаления. Все они глядели на Елену жалобными и растерянными глазами, — этакие мохнатые, большеголовые суслики, на которых вдруг свалилось нежданное несчастье.
Это выглядело так комично, что Елена не выдержала и улыбнулась. Желая подбодрить своих друзей, она засмеялась и принялась гладить их по головам.
— Ничего, ничего, — говорила она, продолжая белозубо улыбаться. — Не переживайте, что-нибудь придумаем. Где наша не пропадала… Где там ваши раненые? Пойдемте, посмотрим.
Гуманоиды привели ее в одно из ответвлений ущелья. Тут было темно, поэтому пространство освещали небольшие масляные плошки, закрепленные на стенах. Раненые лежали рядами на охапках мягкой травы. Над ними трудился шаман. Сегодня он был знахарем и врачом одновременно. Ему помогал один помощник. Он держал на круглом подносе плошки с отварами и снадобьями, которые Урум брал время от времени. Вдоль стен сидели хлопотливые самочки, они были вроде медсестер и сиделок.
Подранки постанывали. Многие уже лежали с моховыми пластырями, все были хорошо перевязаны. Одному Урум вливал в рот какое-то снадобье, другого поудобнее укладывали две сиделки. Елена не знала, кто из раненых те, кого она спасла лично. Зрелище помощи и заботы несколько успокоило ее и смягчило горечь от гибели части племени и поломки скортона. На цыпочках, стараясь никого не задеть, она вышла из лазарета.
Теперь она с беспокойством вспомнила о Каволе. Где он, жив ли? Здесь ее тоже ждало утешение: вождь оказался жив, хотя и получил второе легкое ранение. В глубине ущелья, в относительной тишине, под пронзительными солнечными лучами, проникающими сверху сквозь плотную зеленую листву, он проводил смотр оставшихся в живых воинов и кацуков.
Елене пошла туда. Воины не выглядели подавленными и сломленными, скорее наоборот — сосредоточенными и решительными. Видимо, в истории племени случались переделки и похуже произошедшей. Все хомохары были перепачканы в пыли и крови, но сохранили оружие и амуницию. Во взглядах их читались твердость и сожаление о неудачно сложившемся сражении. Кавола, цепко оглядывая свою армию, важно похаживал вдоль рядов и негромко разговаривал с каждым.