Пират сжимает мои пальцы в ладони, поглаживает кожу, но отпускать не собирается. Сталкивается взглядом со Скадэ и отдает ему несколько быстрых рваных команд. Тот только кивает и подмигивает мне.
Энзо хмурится еще больше, пожевывает губу, но ничего не говорит. Идет дальше, в хитрое переплетение торгового квартала, в тенистые переулки, открытые лавки и магазинчики тканей, специй и хлеба. Возле домов расставлены массивные кадки с низкорослыми цветущими деревьями. Они мягко шелестят и покачивают желтыми цветочными шапками, распространяя вокруг терпкий аромат меда и молока.
Узкий переулок, каменная ленточка, зажатая двумя домами из песчаника. Энзо идет первым, будто заслоняет меня от чего-то. Через минуту почти вываливаемся на широкую улицу, вымощенную белоснежным незнакомым камнем.
– С дороги! – кричит кто-то в стороне. – А ну в сторону, не зеваем!
Несколько мужчин, облаченных в тускло-зеленые балахоны, расталкивают людей в стороны, кому-то даже достается удар увесистым деревянным посохом.
Энзо прижимает меня к стене дома, смотрит так, что все внутренности в пепел превращаются. Мимо грохочет тяжелая повозка, с установленной на нее клеткой. Я провожаю ее взглядом, рассматривая запертого внутри монстра.
Мощные когтистые лапы, клыкастая пасть, тело всего пять футов от ушей до хвоста, но мускулистое и тяжелое. Массивные веки прикрывают две пары кроваво-красных глаз. Ноздри подрагивают, а из пасти тяжелыми каплями на пол падает мутноватая слюна.
Когда между нами остается добрых тридцать футов, я замечаю, что Бикуль шипит и ярится, бьет себя лианами по бокам и указывает зелеными кончиками в сторону клетки.
Глаза твари открываются, мутнеют, и она поднимается в полный рост. Одно мгновение, и пасть раскрывается, а улицу оглашает громоподобный рев. Массивная туша впечатывается в решетку, сминая ее, как лист бумаги, и отбрасывает в сторону одного из возничих.
Повозка медленно заваливается набок, клетка корежится, разрывается изнутри. Тварь двигается медленно, вальяжно, течет, точно вода, несмотря на габариты. Секунда и острые когти вспарывают камни дороги, как масло.
Время словно замедляется, тянется резиной. Улочка моментально пустеет, люди разбегаются с криком, кто-то зовет загонщиков, местных охотников на опасную живность. Они обязаны были бы сопровождать такой груз.
Бикуль натурально воет, а Энзо тянет меня в один из переулков, сгребая в охапку.
Тварь оборачивается, смотрит прямо на нас и просто растворяется в воздухе. Была и не стало! Что-то врезается в стену на полном ходу, выбивая желтые камни и вырывая из моей груди испуганный вскрик. Всего в дюйме от лица пролетает когтистая лапа.