— Да что с ней творится?! — Мела подбежала, когда до дна оставалось всего ничего. — Тая, ты с ума сошла?! Замри! — она швырнула мне веревку. — Обвяжи вокруг пояса! Живо! Хорошо затягивай узел!
— Она же точно мне ребра переломает!
— Зато шею не свернешь!
Я нехотя послушалась. Выпустила планку, закрепила узел… Представила, как петля врезается в плоть, и подумала, что лучше уж упасть безо всяких ухищрений — целее будешь.
Лестница треснула.
«Серьезно?!» — я вцепилась в поеденное временем дерево.
— Не шевелись, я ее пока не закрепила!
«С этого и надо было начинать!» — пронеслось в голове.
А потом опоры не стало. Ни одной. Планки рассыпались в пыль, и, конечно же, древоточцы тут были ни при чем.
«Ну а я чем маньяку не угодила?!!» — мелькнула обиженная мысль.
Затем я встретилась с неровным дном и расчихалась от поднявшегося столба пыли.
— Господин Ньельм упал? — голос Лилеи доносился издалека. — Надеюсь, он не сильно ушибся! — ее интонации говорили о противоположном.
— Что там снова со мной не так? Время миловаться? Погодь, хоть умоюсь, — слова колдуна я больше додумывала, чем слышала.
— Ой! Вы здесь! А кто в колодце? О, госпожа Мела! Что с вашей рукой?!!
— А на что похоже?!! — колдунья нависала над срубом, закрывая небо. — Тая, чтоб тебя демоны… — она осеклась. — Поднимись на ноги. Веревка намоталась мне на руку.
— И что? — простонала я, уверенная, что во мне не осталось ни единой целой кости.
— Она короткая! Ты тянешь меня вниз!
— Не могу пошевелиться…
Мела не стеснялась в выражениях, зато до меня дошло, что я не рухнула камнем, как требовали законы тяготения, а медленно свалилась, вывихнув ей плечо.
— Правое или левое?
— Вставай!!!
Конечности дрожали от пережитого страха. Я оперлась ладонями о стенку и, шатаясь, с горем пополам выпрямилась.
Спустя минуту колдунья исчезла, и в колодце заметно посветлело.
— Привяжу к лому, — сообщил кому-то Медор. — Положим сверху, будет как крюк.
«Или упадет и проломит мне голову», — но протестовать я не решилась.
Вспомнила о задании, нащупала оброненный черенок лопаты… Собиралась копнуть, не особо рассчитывая на успех (засохшая глина по твердости мало отличалась от камня), однако лишь пискнула, подавляя крик, и закусила до крови губу.
В моей руке удобно лежала кость. Длинная, крепкая, принадлежавшая точно не поросенку.
Я выпустила ее из пальцев. Она ударилась о дно, и снова поднялась пыль.
Или пепел?
— Что там? Можно копать? — орали наверху.
В тот момент проблемы воды интересовали меня меньше всего. Я шарила по земле, выискивая подтверждение кошмарной догадки.