— Сойл — целитель, — сказала негромко. — Может, Вальен хочет его призвать, чтобы излечиться?
— Нет, — она почти не глядя резала хлеб. — У него был шанс еще тогда, когда Белый Дракон заправлял в нашем мире. Стоило извиниться и заплатить, и…
— Средств не нашлось?
— Характер не позволил, — колдунья отложила нож, сняла с плиты побулькивавшую кастрюлю. — Мне нужно повторять, чтобы ты держалась подальше от Вэлна?
Вчерашнего супа хватило на троих, причем аристократишке Мела отнесла еду на улицу. Он поразился настолько, что даже не орал и не разбрасывался посудой.
***
К тому времени, когда я переоделась и чуть ли не пинками разбудила Ласку, двор опустел.
«На тлю пошли любоваться», — возникло предположение.
Мне не удалось подавить смешок. Колдунья в своем репертуаре. Ей выделили немало благословенного серебра — для занятий с «убийцами», разумеется. Она же предпочла помогать местным жителям.
К слову, тратить волшебную пыль на сельскохозяйственные нужды все равно что кормить свиней деликатесами: сработает, но с экономической точки зрения — полная бессмыслица.
— Сегодня — разгрузочный день, — заявила Илона, дефилируя в одном полотенце. — Для здоровья полезно. И кое-кому из рода Вепря не помешает сбросить жирок.
Я собралась было объяснить ей, кто здесь главный, а кто рискует сидеть на голодном пайке до самой осени, однако из кухни выглянул ничуть не обиженный Медор. Немного смущаясь, он вызвался исполнять обязанности повара до конца практики. Условие одно: Мела подпишет справку о его профпригодности.
— Никакого сыроядения, — предупредила я, начиная прикидывать, как повлиять на колдунью.
— Наш Хряк — истинный гурман, — хмыкнула Ласка. — Мясо чтит больше, чем Создателя.
Поскольку в кладовке находились лишь крупы, я сочла своим долгом напомнить, что второй появившейся «из ниоткуда» курицы не потерплю. Пусть договаривается с крестьянами о покупке. Бюджет вытерпит.
Простая арифметика слегка поколебала мою уверенность. Согласно утверждению Медора, в поселке располагалось около трехсот дворов. В каждом не меньше двадцати голов пернатой живности. Итого — шесть тысяч потенциальных жертв. Тушки хватает на два дня, мы же будем жить в Трясогузках семь дней.
Расчет элементарен: пропажу трех птиц никто не заметит. Ну, кроме хозяев. Да и те связываться не станут — спишут все на коршунов и лис.
— Покупайте, — находясь на государственной службе, я собиралась чтить законы.
Меня просветили насчет того, что продавать нам еду никто не будет — мы же, чтоб его, злокозненные приспешники Разрушителя, мечтающие чем-нибудь поживиться на местном кладбище. Разве что в кабаке спросить — тамошнему хозяину плевать на предрассудки. Но свежего мяса от него не получишь, а тушенки стоят заоблачно.