— Мгммммммм… мгммммм… мгмммм. Овау ова. Овау Ова. — заскандировали зверо-люди. Баорды, как называли их в Лассаре и Валласе. Баорды, пожирающие человеческую плоть и пресмыкающиеся перед слугами саананскими. За что и были избраны его рабами. Баорды, вырастившие диких псов, которые сейчас поджали хвосты и не смели подойти к огню.
Посередине пламени разогнулась черная тень, укутанная в просаленные меха, переливающиеся от бликов костра. Тень взметнула руки вверх, удерживая на них голого, розового младенца. Псы оскалились, зарычали и дернулись назад, не сводя глаз с орущего лысого комка.
— Вот он. Детеныш тьмы и света. Сам пришел в наши руки.
— Съесть. овау ова. Съесть. Овау ова.
— Голод.
— Мы голодные.
— Овау… овау послал еду.
Сивар обернулась, и ее жуткие белесые глаза засветились в темноте лунным блеском.
— Это не едаааа, — растягивая слова и раскачивая ребенка над пламенем, — это нааашшш талисмаааан. Овау ова посссслал талисссман для Сивар… а Сивар принесла талисман вам.
Один из баордов приблизился к огню, обнюхивая малыша.
— Это… это не человек.
— Неееет… не человек.
— Маленький Гайлааар… они унюхают его и убьют всех нас.
— Не унюхают… Сивар знает, что делать. Сивар спасет баордов, когда настанет вечная ночь.
Подняла младенца еще выше.
— Он будет баордом, как и мы. Овау ова прими. Овау ова спрячь от глаз. Овау ова сохрани. Овау ова нареки.
Посмотрела на двух женщин, склонивших головы, спрятанные под платками и меховыми шапками, с которых свисают тонкие крысиные хвосты. Одна из них протянула свои руки-крючья к ребенку и взяла его на руки, а вторая накалила над огнем тонкую длинную иглу, проткнула сморщенный палец Сивар, потом пятку младенца и сдавила друг с другом. Тьму пронизал громкий крик ребенка.
Позже, в норе, где под стенами в глиняных горшках чадили свечи, сделанные из медвежьего сала, смердящие так, что у человека заслизились бы глаза, Сивар расстелила на полу, покрытом шкурами, свой шерстяной платок и уложила на него младенца. Она склонилась над ним так, что седые космы упали на крошечное личико, и открыла висящий на груди сосуд из слюды, принесенной древними предками с паучьей горы. Капнула с ногтя ярко-фиолетовой жидкостью малышу на губы. Капля въелась под кожу и разошлась сеткой, выделяя каждый сосуд фиолетовым цветом. Тело мальчика судорожно задергалось.
— Паутина смерти. Смешение крови. Яд жахада. Всегда в тебе будет капля баордской крови, и не поднимется меч твой супротив народа твоего. Если выживешь до утра.
Впервые ее голос не дребезжал и не тянул букву "с", а белесая пленка слезла с радужки, обнажая ярко-голубой цвет. Сморщенная рука тронула щечки малыша, плечи и живот. Старуха вышла из норы и завалила вход досками.