Я знала это выражение в глазах моего отца. Этот взгляд я так часто видела на протяжении многих лет, когда была ещё ребёнком. Именно так он смотрел на меня всякий раз, когда критиковал мою работу, перечислял мои недостатки и намечал пути к улучшению. Я знала, что сейчас он думает о многочисленных недостатках полковника Холифайра. Он ничего не мог с собой поделать. Он был вынужден видеть несовершенства — и желать исправить их.
Двери в смотровой зал распахнулись настежь. В комнату ворвался полковник Холифайр, за ним следовал капитан Холлоуэй. Капитан Холлоуэй был правой рукой моего отца с тех пор, как я себя помню.
— Генерал, я сообщил полковнику Холифайру, что вы слишком заняты, чтобы встретиться с ним, — сказал он моему отцу.
— Заняты интригами, несомненно, — взгляд полковника Холифайра метался между мной и моим отцом.
— Вы забываетесь, полковник, — сурово произнёс мой отец.
— Расследование Мастера-Дознавателя превосходит любой ранг, генерал, — ответил полковник Холифайр тоном сальным, как сам жир.
— Здесь никто не мешает вашему расследованию, полковник. Вы не можете просто ворваться в мой кабинет. Или на мой дирижабль. Вы по-прежнему должны соблюдать те же правила Легиона, что и все остальные. И насколько я знаю, генерал всё ещё выше по званию, чем полковник.
Ноздри полковника Холифайра раздулись, как у быка, готового к атаке.
Сделав глоток чая, мой отец посмотрел на него с тем же холодным видом, что и всегда.
— Я могу процитировать соответствующее постановление, если вы подзабыли, полковник.
Полковник Холифайр сердито посмотрел на него. Он явно кипел от злости; я была удивлена, что дым не повалил из его ушей. Или из его глаз. Он смотрел на моего отца так, словно хотел поджечь его.
Но мой отец прав. Мы не вмешивались в расследование полковника Холифайра, так что он не мог просто помахать своим блестящим новым значком Мастера-Дознавателя и использовать это как предлог, чтобы выбросить все приличия Легиона в окно — или поджечь других ангелов.
— Садитесь же, полковник, — тон моего отца был не приглашением, а приказом. — Присоединяйтесь к нам за чаем.
— Я не пью чай.
— Тогда просто сядьте, — он говорил так, словно отчитывал непослушного ребёнка за плохие манеры.
Я сохраняла невозмутимое выражение лица, что было возможно только потому, что я практиковалась всю свою жизнь. Мне просто хотелось улыбнуться отцу. Я никогда не любила его так сильно, как сейчас.
Полковник Холифайр и мой отец продолжали пристально смотреть друг на друга. Наконец полковник Холифайр отвёл взгляд. А потом он сел.