Я зажмурилась, услышав тихий свист. Вздрогнула — но не от ожидаемой боли, а от того, что мою обнаженную кожу обдуло ветерком.
— Один, — считал Нокс для самого себя.
Второй удар прилетел тоже просто порывом ветра. На третьем я распахнула глаза и попыталась оглянуться — он точно бьет?
— Сиди смирно, если и по роже не хочешь схлопотать! Четыре!
После пятого удара я едва не расхохоталась от облегчения. От такого «наказания» я только простудиться смогу! Но Нокс и сам заметил:
— Что за бес? Ни одного следа… Кнут истрепался?
Замахнулся и снова приложился, а я отчаянно завопила — так громко и честно, как только могла. Этот вопль палача немного успокоил, потому он нанес еще несколько ударов, но уже и идиоту стала бы заметна странность. Он откинул кнут и прижал ладонь всей пятерней к моей спине, будто проверял. Прикосновение я почувствовала и снова заорала на всякий случай, изображая немыслимую муку. Но Нокс метнулся к крюкам, чтобы выбрать другое орудие пытки — какую-то плеть, короче и тоньше кнута. А я начала соображать — как-то надо будет в конце убедить мужика, что он свое дело выполнил в полной мере, а не бежать с отчетами к айху… Что ему сказать? У меня впереди еще ударов сорок, чтобы придумать.
Все-таки магия во мне есть — она отразила пощечину Арлы, как сейчас отражает все хлесткие удары. Если бы я могла управлять этой силой, то пустила бы себе кровь на спине полосами, чтобы усыпить бдительность палача. Даже потерпела бы немного — два-три настоящих удара я могла бы выдержать, если бы этим гарантировала себе дальнейшую безопасность. Снова зажмурилась и сосредоточилась на этом желании, но не выходило ничего: граница держалась прочно, а хлыст соприкасался с ней, вероятно, в миллиметре от кожи. Плетка, разумеется, Ноксу ничуть не помогла, но через пару ударов он вдруг взвыл — похлеще, чем я изображала.
— Запястье вывихнул! О, бесы, никогда такого не было! — он орал это мне, будто требовал моего сочувствия.
И ведь я сочувствовала — не ему, правда, а себе. Сейчас еще кого-то пригласят на замену, а этот побежит к лекарю? И что мне потом делать, когда тут целая толпа мужиков соберется с кнутами и искалеченными руками?
Однако Нокс никуда не уходил, он уселся рядом со мной на землю и шумно дул на свое запястье. Вероятно, решил, что приведет его в порядок и все же закончит начатое. Бить-то можно и левой, даже если та не так «набита». И ударе на двадцатом все же сообразит, что моя кожа к этому времени обязана была хотя бы покраснеть. Потому я решила использовать это время для переговоров: