— Тогда уже будет поздно.
— Ну, в другой день. Мне не к спеху.
Педро Мигель задумался на минуту, потом вдруг, осадив лошадь, решительно проговорил:
— Давайте разом покончим с этим делом. Я хотел проводить вас туда…
— Кто тебя об этом просил? — прервала его Луисана. — Я одна могу ездить, куда мне надо.
— Я не то хотел сказать, но вы можете думать себе что угодно. Я только хотел сказать, что собираюсь передать Сесилио все бумаги и счета по асьенде, потому что сегодня ухожу отсюда.
— Это ты серьезно? Куда же ты собираешься уехать?
— Куда поведет меня первая попавшаяся дорога.
— Дорога за галунами?
— Это уж мое дело!
— Я так и знала! Ты пойдешь на войну, как все те, кто желает обрести самого себя. Ты говоришь, это твое дело! Прекрасно! И, чтобы ты не думал, будто твое решение застало меня врасплох, посмотри вот это.
И Луисана протянула ему указ о присвоении ему капитанского чина, который она приобрела для него.
— Что это все значит?! — вскричал Педро Мигель, прочитав бумагу и в упор глядя на Луисану.
— Здесь все сказано. Ты теперь уже капитан армии федералистов. Тебе прислал эту бумагу падре Медиавилья.
— Он сделал это сам или вы попросили его об этом?
— Какое это имеет в конце концов значение?
— Да что вы себе забрали в голову! Ну я сейчас выведу вас из вашего заблуждения. Пришли мне эту бумагу падре Медиавилья, я, хоть и не просил его об этом, может быть, свернул бы ее и положил себе в карман, на всякий случай, авось пригодится в будущем, но так как достали ее мне вы, без моего ведома и согласия, то смотрите, что я с ней сделаю. Разорву на клочки и развею по ветру.
Луисана нисколько не удивилась этой выходке, она приняла ее как нечто должное и ожидаемое и только сказала:
— Хорошо. Ты никому не хочешь быть обязанным? Не так ли?
— А для вас это очень важно, хотел бы я знать?
— Я так и думала. Мне это цо душе, Педро Мигель.
Жаркий блеск ее глаз выдал чувство, которое она скрывала от Педро Мигеля даже в этот решительный час жизни.
— Главное, это мне по душе, — вызывающе проговорил Педро Мигель и, достав из кармана бумаги, которые он вез Сесилио, протянул их Луисане:
— Вот что, сеньорита! Езжайте себе одна и, будьте добры, передайте это вашему брату. Здесь отчеты о моем управлении асьендой, и я полагаю, что он сам или любой другой, кто займется этими делами, увидит, что все они в полном порядке. И передайте ему мой привет.
— И только-то, Педро Мигель? Ты расстаешься с ним без всяких объяснений? Разве Сесилио не заслужил другого к нему отношения?
— Он сам найдет всему объяснение, если ему не изменит память.