Находчивый человек
Чувства, которые побудили Педро Мигеля отправиться на войну, вовсе не способствовали его желанию скорее завершить ее, ибо, ведя войну, он не подчинялся естественному ходу событий. Его ненависть к белым оказалась сплошной фикцией, самообманом, который он просто не замечал, несомненно, потому, что ненависть эта возникла не в его душе, истерзанной размышлениями о своей ничтожности в сравнении с предметом своей любви, а была порождена условиями: грозной атмосферой борьбы, в которой жили и совместно сражались и негр и белый.
Личный конфликт Педро Мигеля был разрешен уже в тот момент, когда он ушел на войну, но даже в этом случае его конфликт представлял собой всего лишь часть общего конфликта, столкновения двух рас, разрешить которое было призвано насилие. Увлекаемый движением поднявшихся масс, Педро Мигель взял в руки оружие, ненужное для его личной защиты, и это оружие сделало его жестоким, но не только чувство жестокости побудило его войти в Большой дом. Вот почему он вложил саблю в ножны, как только услышал обращенные к нему слова Сесилио-старшего:
— Храбрец против овец! Зачем столько оружия, чтобы проявить силу воли, которой тебе не хватало в ту минуту, когда ты мог воспользоваться тем, что уже было твоим. Тут ты уже давно все завоевал, и напрасно ты так грозно размахиваешь саблей там, где тебя так любят. Спрячь ее, парень, и брось угрозы! Не смеши людей, которые ожидают тебя, чтобы ты пролил вместе с ними слезы у смертного ложа того, кто только что почил навеки. Поплачь вместе с нами.
Но, конечно, не только глубокое уважение к Сесилио-старшему и к его словам заставило Педро Мигеля вложить саблю в ножны; просто пришло время сложить оружие. Педро Мигель Мститель мог быть грозным партизаном, пока действовал на поле брани, пока нужны были заурядные качества воина: храбрость, хитрость, умение подавлять подчиненных, порождающее послушание и преданность. Горький опыт, накопленный за четыре года войны, ясно показал Педро Мигелю, что он обладал лишь способностями командира, кстати сказать довольно ограниченными, он воочию осознал всю ничтожность своих усилий перед величием (очень туманной для него) революции, ради которой был произведен вооруженный переворот.
Мятеж уже переставал выражать идеи революции; во главе движения оказались различные ничтожества, которые не могли принести никакой пользы народному движению; напротив, они уводили его в сторону от намеченной цели. Можно было подумать, что столько крови было пролито только ради возвеличивания этих жалких людишек. Педро Мигель прекрасно отдавал себе отчет во всем этом — вот почему он решил сложить оружие.