Шагов я не слышал, оттого вздрогнул от неожиданности, когда мне на плечи легли мягкие горячие ладошки. Женские, судя по мягкости прикосновения. Всё ясно! Этот интриган выполнил своё обещание, и привёл-таки мне придворную «дурочку»! Я почувствовал, что внутри всё закипает. Вот сейчас кому-то точно достанется по первое число! Резко обернулся…
Первое, что бросилось в глаза – подпирающий дверной косяк Потёмкин, цветущий, как майская роза, и довольный, как дворняга, дорвавшаяся до холодильника. Я опустил взгляд.
Сердце ухнуло, перехватило дыхание, глаза захлопали, отказываясь верить увиденному. Совсем рядом, близко-близко, так близко, что ощущался жар стройного девичьего тела, стояла Машка! Моя Маша! Откуда она здесь? А, неважно! Главное – вот она, только руки протяни. И я протянул, обнимая вдруг ставшую такой необходимой, такой желанной девушку.
На следующее утро невыспавшийся Потёмкин, провёдший остаток ночи за созерцанием небесных сфер, предстал на высочайшую аудиенцию. Екатерина, по обыкновению начинавшая день с крепчайшего кофе, внимательно разглядывала помятую физиономию Грица. Тот, несмотря на усталость, старался держаться молодцом, хоть и не очень получалось. Наконец, отставив изящную тонкостенную чашечку, произнесла:
– Нагляделся, чай, на звёзды-то?
– Нагляделся, матушка, – согласно кивнул тот.
– Да сядь же ты! Не знала б, чем занимался, подумала, что пьян. Чуть не шатает.
Потёмкин опустился в ближайшее кресло. Императрица, чуть помедлив, спросила:
– Как прошло?
– Отлично, – Григорий сразу понял суть вопроса.
– Довольны оба?
– Да, матушка.
– И сколько времени ты им дал?
– Четверть часа, как и было велено.
– Молодец. Одних не оставлял?
– Нет, ваше величество, ни на минуту.
– Смотри, Гриш, и впредь так же поступай. Ежели делов натворят, твоя голова первая слетит. Через неделю, думаю, в самый раз им ещё встречу устроить…
– Хорошо, матушка.
– Да что ты всё заладил: матушка, да матушка? Али что не так? Не доволен чем?
– Всё так, государыня, – попытался отделаться Потёмкин, но Екатерина, за годы придворной жизни ни одну собаку съевшая на интригах, прекрасно научилась читать по лицам, тем более у таких простаков провинциальных, коим был Гриц.
– Э, нет, друг мой! Выкладывай всё, что думаешь по сему поводу, не гневи меня!
– Не дело это, матушка, – собравшись с мыслями начал Григорий. Что мы их, как собачек на поводок посадили. Встретились, носами обнюхались, да оттащили друг от друга подалее. У них, чай, свои головы на плечах есть, чтобы глупостей не наделать… прости, государыня, ежели что не так.