Естественно я не стал отказываться. С одной стороны, получить наивысшую поддержку, какая только возможна в государстве, это каким же лохом надо быть, если от такого отказаться. И с другой стороны – я не обольщался на счёт шансов в возвращении домой. Честно говоря, я на досуге временами прикидывал, крутил все доступные законы и формулы так и этак.
Насколько я смог разобраться в механизме переноса, всё упиралось в вектор, в направление. Не зря же я перенёсся не только на много лет назад, но и на какое-то расстояние от начальной точки. Причём на запад, следовательно, в противоход Земле. Видимо как раз на столько, насколько сдвинулась планета за время моего «зависа в нигде». То, что за двести с большим хвостиком лет, Земля вместе с солнечной системой вообще должна была переместиться в пространстве незнамо куда, в принципе, было так же объяснимо, если брать во внимание точку привязки в тот злополучный миг. Но это-то и было плохо, так как получалось, что если мне удастся вновь создать аналогичные условия, то перемещение будет не обратно в будущее, а вперёд, в ещё более глубокое прошлое.
А чтобы вернуться в своё время, мне надо выбрать другую систему координат. Желательно со звездой, которая вращается в одной экваториальной плоскости с Солнцем, но в противоположном направлении. При этом придётся учитывать расстояние до неё, скорее всего, её массу и ещё кучу факторов, которые возрастают просто в геометрической прогрессии. А это и в двадцать первом веке сделать затруднительно без мощного вычислительного комплекса.
И всё это – только абстрактные умозаключения, которые стоило бы перенести на бумагу, попробовать подкрепить формулами и графиками, но я не торопился этого делать. Откладывал это даже тогда, когда появилась такая возможность. Оттого, что становилось страшно – это как приговор себе подписать собственноручно. Всё откладывал, надеясь, что гений Ломоносова поможет найти нужное мне решение.
Короче, пока всё грустно в вопросе моего возвращения домой.
Машу провожали на следующее утро. До этого момента, я её, кстати, не видел. Сначала и не хотел, если честно. Затем не до того было. Ночью спал урывками. Всё время тревожные мысли выплывали откуда-то из глубин сознания, окончательно отгоняя сон. Более-менее крепко удалось уснуть только на рассвете. А потом меня разбудил Гришка, который бесцеремонно вломился ко мне и заявил:
– Хорош ночевать! А то ежели хочешь попрощаться со своим «Мишкой», то надо поспешать, а не то опоздаешь – она вот-вот тронется в Калугу, а затем в отцовскую усадьбу.