— Спасибо Вам за предоставленные мне удобства — поблагодарил Черчилль, усаживаясь в кресло, — мне очень понравился этот камин! Да и статуи львов на парадной лестнице, ведущей во дворец, демонстрируют Ваше уважение к Великобритании, ведь лев это ее символ!
— Мы, русские всегда славились своим гостеприимством, — ответил с улыбкой Сталин.
— Я это понял еще на аэродроме в Саках, — отвечал Черчилль, — где господин Молотов щедро угощал нас в палатке, установленной прямо на летном поле. Особенно хорош был коньяк «Двин», чёрная икра, белужьи балыки, расстегаи из осетра и шампанское! Спасибо, уважили!
— Коньяк этот создан специально к Ялтинской встрече нашими армянскими мастерами по моему указанию, — проинформировал Сталин, — и я рад, что он понравился Вам!
— Какие сведения поступают с фронта? — завершил обмен любезностями Черчилль.
— Неплохие, — с улыбкой в усы, отвечал Сталин, — после того, как немцы напугали Вас в Арденнах, мы гораздо раньше запланированного начали наступление. Я писал Вам об этом в ответе на телеграмму, в которой Вы, выражая крайнюю тревогу, просили русских начать наступление! И сегодня наши войска стоят у Берлина! А какие сведения поступают Вам с фронта?
У Черчилля сразу же испортилось настроение, он начал понимать цель этой неформальной встречи до первого трехстороннего заседания — Сталин решил напомнить ему о его недавней панике, чтобы обеспечить свое доминирование на переговорах. Но сказать о применении атомной бомбы немцами Черчилль не мог, это являлось табу за семью замками, в Великобритании об этом знали только он и фельдмаршал Монтгомери. Всё было написано на лице Черчилля, и Сталин не мог не заметить его реакции на свои слова.
— Я хотел бы спросить, — выдавил из себя Черчилль, — что думает маршал Сталин о наступлении в Арденнах?
— Гитлер поступил очень глупо, начав его в то время, когда у Германии нет сил, — спокойно констатировал Сталин, — это произошло потому, что Германия еще считает себя великой державой, но она уже перестала ею быть. Для новых операций нужны резервы, а у Германии их нет.
— Значит, дядюшке Джо ничего неизвестно о применении немцами атомной бомбы», — подумал Черчилль, — это хорошо! А вслух произнес: Вы считаете Гитлера плохим стратегом?
— Гитлер как стратег испортился, — в шутку, с улыбкой ответил Сталин, — фон Бок у него был гораздо умнее. Теперь же Гитлер растерял всех своих опытных генералов.
— Не пожелал Черчилль откровенничать о применении немцами атомной бомбы, — подумал Сталин, — а зря! У него до сих пор в глазах тревога и смятение! И об ультиматуме Гитлера молчит, как стерлядь океаническая!