— Вы что себе позволяете? — обрушился Трумэн на Эйзенхауэра, — почему не выполнили моего решения?
— Потому, что я устные указания не выполняю! — ответил Эйзенхауэр заранее подготовленную им отговорку на этот случай!
— Я Президент США! — прикрикнул Трумэн, — Вы обязаны мне подчиняться во всем!
— А я Верховный Главнокомандующий экспедиционными силами в Европе, сэр, — отчеканил Эйзенхауэр, — и могу выполнять Ваши указания, отданные мне только в письменном виде! А Вы передали его на словах через третье лицо. Должен напомнить, Ялтинские соглашения, подписанные Рузвельтом, предусматривают полную и безоговорочную капитуляцию Германии! И если бы я их нарушил по Вашему устному распоряжению, то оказался бы крайним в непростой ситуации, когда русские потребовали бы призвать к ответу виновника международного скандала!
— Вы так боитесь русских? — с иронией спросил Трумэн, смягчив тон разговора.
— Я стратег, сэр, — отвечал Эйзенхауэр, — и смотрю на вещи с точки зрения баланса сил. На сегодняшний день советская армия — самая сильная в мире, и превосходит наши силы в Европе вдвое. С точки зрения стратегии, перемирие с немцами у меня лично вызвало смех…
— А что если я Вам письменно прикажу, вытеснить советские войска с территории Европы? — с ехидной улыбкой перебил его Трумэн, — выполните?
— Это безумие, сэр, — ответил Эйзенхауэр, — я тут же уйду в отставку, если это произойдет!
— А как Вы оцениваете возможности советской армии, если СССР объявят войну Японии? — задал еще один вопрос Трумэн.
— Советская армия, сэр, способна разгромить Квантунскую за неделю! — ответил Эйзенхауэр, — русские перебросят войска на Дальний восток и Япония капитулирует через несколько дней. Выдержать удар советской армии она не сможет! Я уже сказал, сэр, что на сегодняшний день это самая сильная армия мира!
— Пока сильная, — задумчиво произнес Трумэн, — совсем скоро, Вы поменяете свое мнение! Идите, генерал, и никому не говорите, что Вы боитесь русских!
* * *
Несмотря на то, что Черчилль настаивал на операции «Немыслимое», Трумэн не торопился отвечать ему согласием. Рекомендации совета по международным отношениям о проведении операции были отменены им же самим после безоговорочной капитуляции Германии. Все члены совета поняли, что без атомной бомбы, начинать эту операцию убийственно, учитывая мнение Эйзенхауэра. Иллюзии об освобождении Европы от советских войск угасали с каждым днем. Ученые и конструкторы Лос-Аламоса, как будто умышленно тянули время, и это злило Трумэна. Генерал Гровс еженедельно посещал Овальный кабинет с докладом, но каждый раз настаивал на испытании бомбы в середине июля.