Когда я вышел из землянки командующего, меня догнал Ожогин:
— Попытайтесь хоть вы на него повлиять, товарищ полковник. Я ничего не могу сделать... У генерала постоянно держится температура. А он по двадцать раз в день приказывает то открыть двери, то подтопить. Так и здорового свалить можно.
— Попробую поговорить, — пообещал я. — Только вряд ли что из этого выйдет...
От командующего я зашел к Синенко. Максим Денисович сидел у горячей печурки, поставив на табурет босые ноги. Мокрые носки и портянки валялись на полу, а рядом стояли грязные болотные сапоги. Серая солдатская шинель с генеральскими фронтовыми погонами висела на гвозде, недалеко от печки. От сукна шел пар.
— Только вошел, — вместо ответа на мое приветствие сказал Синенко. — Благо, что этот транспорт еще не отказывает, — показал он на грязные сапоги.
— А что с машиной, поломалась?
— Вроде и не поломалась, а двигаться не может. В грязи бросил, километрах в двух отсюда. Может, к ночи доберется... Вот так, инженеры. Здорово обеспечили вы армию средствами передвижения! — иронически усмехнулся он.
— А вы, товарищи полководцы, по одежке протягивайте ножки. Зачем лезете в болото, коли нет мокроступов! — парировал я.
— Приказ выполняем, Федор Иванович, а не просто лезем.
— Приказ... Видел я на охоте, Максим Денисович, как шакалы живого буйвола терзали. Было это около озера Кумиси, в Грузии... Буйвол попал в трясину. Там его и сожрали шакалы. Какого великана одолели, когда он стал неподвижным!
— Вот так, Федор Иванович, — откликнулся Синенко, — пока ты притчу рассказывал, я и переобулся. Теперь разговор пойдет веселей.
— Не притча это. Быль. Но между прочим, не о том сейчас речь. Был я только что у Вольского. Плохо он выглядит. Пытался посоветовать ему перебраться в населенный пункт, но не тут-то было. Пропадет Вольский в этой душегубке...
— Я тоже его вчера уговаривал. Не сдается. Давай напустим на него врачей. Может, хоть их послушает?..