Человек, впустивший меня, прошёл мимо и обратился к сове.
— Мисс Уитлок приехала. У неё был пароль.
— Очень хорошо, — я едва не выпрыгнула из собственной шкуры, когда из клюва птицы раздался голос. — Собрание продолжается. Проводи её в главный зал.
— Сюда, — произнёс мужчина, и я пошла за ним. Кажется, я не могла оторвать взгляд от статуи или витражного стекла. Сова повернула голову, чтобы проводить меня взглядом, и моргнула. Я быстро переключила своё внимание на человека, за которым должна была следовать, и мы пошли по узкому коридору.
Мы поднялись по лестнице, и из узкого окна я мельком увидела широкий двор, окружённый высокой стеной. На мгновение я задумалась, насколько же огромным и запутанным был монастырь, и что могло в нем скрываться.
Мужчина с моноклем распахнул дверь, и мы оказались в дальнем углу палаты заседаний. Перед нами находился прямой проход, заканчивавшийся дверью на дальней стороне. Слева комната опускалась по меньшей мере на двадцать футов. Лестницы разделяли ярусы сидений до самого низа зала.
На противоположной стороне огромного зала точно такие же поднимающиеся сиденья вели ко второму проходу вдоль дальней стены. Это создавало внушительную галерею, где внимание каждого сосредотачивалось на полу внизу.
Скамейки были переполнены мужчинами в черных пальто с темно-красными жилетами. Они перешёптывались между собой, когда мой сопровождающий жестом предложил мне занять свободное место высоко в заднем углу. Он продолжил спускаться по ступенькам и сел у перил, отделявших галерею сидений от пола зала.
Я изучала незнакомые лица мужчин. Их было немного больше сотни, некоторые с темной кожей и иностранными чертами лица. Были даже двое или трое в головных уборах.
Такое чувство, будто весь мир собрался здесь, но моего деда все равно нигде не было. Я мельком увидела Оливера, сидящего во втором ряду кресел на другой стороне зала. Он говорил с Уиллом, который сидел рядом с ним.
С облегчением заметив знакомые лица, я сосредоточилась на них, когда сутулый мужчина с тонкими седыми волосами и измождённым лицом, вытянувшимся с возрастом, встал за большую трибуну внизу зала. Его кустистые брови дёрнулись, когда он стукнул металлической палкой по колоколу странной формы.
Люди замолчали.
Когда он заговорил, его голос прозвучал тонко и пронзительно. Мне приходилось прикладывать усилия, чтобы расслышать его, пока он не подошёл ближе к хитроумному устройству на трибуне. Неожиданно его голос заполнил зал, доносясь со всех сторон и звуча гораздо громче, чем мог говорить один человек.