И даже улыбаюсь, стоит только представить, как завтра утром бабуля (а она к стыду петухов просыпается раньше них) будет делить пельмени поштучно и разбираться, какая из двух одинаковых шляп та самая, которая вместо зонта.
***
Но бабушка решает вопрос кардинально: в морозилке я обнаруживаю два небольших пакета с пельменями, два с варениками, в коридоре отсутствие сразу двух шляп и записку у зеркала.
В ней бабушка сообщает, что часть вареников перейдет к ее соседке, Матильде Петровне, потому что именно она когда-то поделилась секретом этого чудесного теста. Так же она обещает, что как только наши запасы закончатся, она повторит мастер-класс. И в конце сердечно благодарит меня за обновку.
Тихо радуюсь, что у того паренька ни единого шанса пересечься с моей бабулей, а то как-то неловко: получается, что раздев его, я одела сразу троих человек.
— Н-да… — тянет задумчиво Катерина, прочитав записку вместе со мной.
И тут же клятвенно дает свое обещание — ее пакеты с варениками и пельменями ожидает вечная заморозка!
Мне, чтобы не отставать от компании, тоже приходится что-то пообещать, и я громогласно сообщаю, что организую нам вкусный завтрак.
— У меня до сих пор пальцы дрожат, — подруга протягивает ко мне свои страдающие конечности, пока мы пьем кофе.
Но я отмахиваюсь от них в пользу горячего бутерброда и заявляю, что ей смело можно было идти не в маркетологи, а в хирурги. Ни намека на тремор, несмотря на количество спиртного вчера.
— И вообще, — продолжает задумчиво Катерина, не огорченная моей черствостью, — я поняла, что не готова к серьезным отношениям.
— Это из-за бабушки? — интересуюсь я.
— В том числе. Просто не могу представить того мужчину, ради которого я буду готова разморозить эти пакеты, — она с усмешкой кивает на свою порцию вареников. — А уж повторить этот подвиг…
Катерина принимается перечислять преимущества свободных, ничего не обязывающих отношений, в числе которых упоминает и поцелуи, и даже сразу с двумя, и даже с геями, если так хочется.
И вот здесь я задумываюсь: интересно, а тем геям из клуба тоже хотелось поцеловаться или они делали это просто так, по работе?
Настроение почему-то портится, и после ухода Катерины я достаю холст с картиной по номерам, над которой сейчас работаю… вернее, которую сейчас раскрашиваю, и с легкой завистью обвожу кистью очередной шедевр Ричарда Макнейла. У него удивительные картины — простые на первый взгляд, но глубокие, отражающие кусочки чьей-нибудь жизни.
Одна картина, которую я раскрасила, висит в доме у бабушки, несколько перекочевали на дачу к родителям, эту, с дождливой улицей Лондона, красными автобусами и людьми, спешащими по своим делам, несмотря на погоду и серую красоту вокруг, я обещала подарить брату. В очереди после него Катерина.