Выспренние мысли на этом месте сбились: 'Только сейчас офицеров нет, есть командиры, нет рядовых, есть красноармейцы, не ляпнуть бы чего лишнего по привычке'.
Правда, до того, чтобы 'ляпнуть', еще дойти надо. Особых планов строить не буду. Судьба бойца пехоты в начале войны не очень завидная. И это даже при устоявшемся фронте! Убит, ранен, контужен. Если первое, неплохо быть похороненным по человечески, если второе-третье, то или спишут вчистую после госпиталя, или в запасной полк, а оттуда в маршевую роту. И опять та же лотерея: убит, ранен, контужен. Не дай бог в плен попасть!
Кстати о Боге. Дед почти не рассказывал о войне, отделывался фразой, что война это грязная, тяжелая и очень, очень страшная работа. Каждый день без выходных и праздников. И еще запомнилось: 'На передовой атеистов нет. Будь ты хоть каким коммунистом, а Бога под обстрелом все равно вспомнишь. И ничего плохого в этом нет, так человек устроен, надеется на Бога, ибо страшно'.
Креста я не носил, а вот в церковь иногда захаживал. В две тысячи седьмом никто не сказал бы и слова против высказывания 'Бога - чти, царя - слушай', которое прилепилось мне от деда, а у него было от его отца, моего прадеда.
Размышляя, я шагал по лесу уже второй час после остановки рядом с расстрелянными красноармейцами. Периодически останавливался и прислушивался. Только птичий щебет и шум листвы в кронах деревьев. Роса сошла, идти было почти приятно, очень с отвычки тянуло плечи. Может бросить каску? Все равно она только лишние полтора кило. Нет, донесу до своих, как красноармеец заботящийся о сохранении вверенного имущества.
* * *
Лес с правой стороны дороги стал уже совершенно нормальным, без худосочных деревьев, которым корнями не за что было зацепиться. Без чавканья сырой почвы под подошвами, если отдалиться от дороги. Появились вполне нормальные сосны, ели, березы и осины.
Подул ветер, зашумела листва, вспомнились походы с дедом за грибами, и я не сразу услышал разговор на немецком языке.
Отдельные слова, среди которых постоянно фигурировала задница, или по-просторечному "жопа".
Надо сказать, что отец, владевший немецким в совершенстве, то есть ни у кого из немцев, с которыми он говорил, даже не возникало вопросов о национальности собеседника - немец!
Батя и научил меня всяким идиомам. Естественно втайне от матери. Был от него специальный курс немецкого солдатского жаргона, с пояснениями. А вот там словечко 'жопа' весьма распространено. Причем часто с данным словом фигурировали действия которые производила данная часть тела. Как написано у Гашека то, что рифмуется со словом жрать, и то о чем упоминается при рассказах о Ходже-Насреддине - пускать ветры. Причем эти слова, заменяют наши посконные, кондовые, домотканые, ... ну читатель поймет.