Мата как такового в немецком языке нет, все строится на идиомах. Но вот их богатство, обыгрывающих место где спина теряет свое благородное название и то что оно, это место делает, кто где живет и кто чему обязан с разбавлением зоологических терминов и есть немецкий мат.
Вот я и различил среди шума листвы, место куда запропастились ремонтники, место, где хотел бы видеть говорящий командира роты, который оставил автора высказываний с такими засранцами, как Фриц Штольпе.
Я потихохоньку, скинув ранец-рюкзак, подполз к месту действия. Ползти пришлось почти пятьдесят метров, прежде чем на расстоянии в те же пятьдесят метров я выслушал продолжение.
Информация, полученная на расстоянии, посредством громких воплей и самого примитивного ора, состояла в том, что унтер (или другой начальник), оставшийся ночевать вместе с двумя придурками и неисправным бронетранспортером, совсем не собирался быть покойником вследствие того, что стрелок Штольпе, вместо того, чтобы бдить и смотреть на лес, где могут оставаться русские дикари, курит и сплевывает через борт бронетранспортера.
Унтер, не знаю как его по фамилии орал так, что у меня сложилось впечатление, будь воля этого самого стрелка Штольпе, он с удовольствием прострочил бы из пулемета своего начальника. Слышно все было исключительно, тем более, что ветер стих и ничто мне не мешало обновить свой запас идиом. А запас у унтера был богат!
Расположившись между двумя придорожными кустами, я с расчетом рассматривал на действующие лица в оптический прицел. Но сначала, перед активными действиями, решил дослушать речь начальника этого маленького гарнизона, войск пытавшихся закрепиться на бескрайних просторах моей Родины.
Слева поле, откуда немцы не ждали никаких каверз, справа - лес. Вот там, могут быть недобитые большевики, а стрелок Штольпе, курит, плюет, и вообще он развратный тип! Его счастье, что он не в казарме, а то бы ... Но вот от копания полевого сортира, в одиночку, этот засранец не смоется!
Гробообразный, если смотреть на него сзади, бронетранспортер стоял, притулившись к левой обочине дороги. На 'капоте', были подняты крышки, между ними торчала задница механика-водителя, погруженного в нутро произведения сумрачного германского гения.
Понятно! Ехали, веселились, стреляли, расстреливали, потом сломались. Бронетранспортер рассчитан на стрелковое отделение. Во всяком случае, БМП один и два, которые я знал, третье БМП видел, но не изучал, рассчитаны именно на отделение. По аналогии, в немецком БТРе, имевшем смешанную конструкцию ходовой, должно было быть отделение. Вместо целого десятка солдат, там после поломки остался унтер, стрелок Штольпе и непоименованный водитель, который торчит в моторе. Ну конечно не в том смысле, что торчит от запаха бензина! А в том, что пытается сей мотор починить. Вот только без ремонтников, вряд ли ему это удастся.