Рек как раз вывозил из стойла тачку с навозом, когда я к нему подошла.
— Привет, нужна твоя помощь, — я решила не тратить время даром и сразу показала ему змею. Он, вскрикнув, отскочил, чудом не вывернув на меня пахучее содержимое своей тачки. — Ты чего? — растерялась я. — Змей боишься?
— Не боюсь, просто у меня тут… лошади… и Матильда. Им змеи противопоказаны.
Я уже говорила, что Рек не умеет врать? Смущать его еще больше не стала, каждый имеет право на маленькие слабости. Решила поддержать:
— Да ничего страшного. Вот я, к примеру, боюсь продавцов сладкой ваты. Знаешь, таких, в полосатых шляпах?
Перепуганность на лице приятеля тотчас сменилась удивлением.
— Продавцов сладкой ваты?
— Да, представляешь! Как увижу кого в этих дурацких полосках, сразу хочется… ну, по-разному.
— Надо же, — Рек окончательно пришел в себя. — Так чем я могу тебе помочь? — он бросил быстрый взгляд на мою руку.
— Выпустить надо, — сказала я с сожалением.
Глаза Река снова сделались огромными.
— Тебе что, жалко с ней расставаться?
— Жалко, — призналась я. — Дома у меня была змейка, почти такая же. Папеньке знакомый торговец подарил, с востока. Там их едят, вот он и привез, хотел приготовить, а я упросила мне отдать, жалко стало бедняжку. Потом мы ее выпустили, змеи плохо неволю переносят, страдают. Вот и эту надо выпустить, только не знаю, куда.
— Да, — задумчиво сказал Рек и снова посмотрел на змею, — выпустить и впрямь надо… куда-нибудь подальше. Она же ядовитая. И кусается.
— Это если сильно напугать, а так она мирная.
— Мирная, — повторил Рек, глядя, как я аккуратно глажу змеюшку по чешуйчатой голове. — Ладно, идем, есть одно место.
Мы обогнули сеновал и пошли дальше, к осиновой рощице, шумящей листвою вдали. За рощицей начинался лес, настоящий, темный, зловещий, с огромными вековыми елями, поросшими мхом. Его было видно, но попасть туда не представлялось возможности — территорию академии ограждало мощное силовое поле, начинаясь сразу же за осинами.
— Туда мы ее и выпустим, — сказал Рек, словно никакой преграды не было. Вспомнив, как лихо он отключил защиту частокола, я приняла это как должное. Беспокоило меня другое.
— Не пойдет. Ей солнышко нужно, а там тень. Погибнет.
Рек посмотрел на меня задумчиво.
— Солнышко, говоришь… Ладно, будет тебе солнышко.
Повернувшись, он двинулся налево, вдоль невидимой, но ощутимой границы — воздух еле слышно гудел от силовых заклинаний.
Шли мы долго. Территория академии должна была уже кончиться, но почему-то не кончалась. Наконец в просвете между деревьями мелькнуло солнце, и я увидела сбегающую вниз дорожку. Она вела к воде — то ли к озеру, то ли к реке, толком не разглядеть, видно было только полоску воды и, судя по желтизне перед нею, песчаный пляж. Это было странно — рядом с академией не было никаких водоемов. Тем более с песком.