Милослава доставала расспросами жену деда Прохора, уж больно ей было интересно, что за устои жизни здесь и откуда их корни. К её удивлению, баба Нюра помнила своих предков до двенадцатого колена и рассказала, что жила раньше совсем в другой деревне, к югу от этого места километров на сто. А эту деревушку основал прадед деда Прохора. Вёл он кочевой образ жизни, из своей деревни ушёл, поскольку почва там стала совсем худая и деревенские пошли в соседнюю деревню, а он не стал, не по нраву она ему была. Загорелся идеей освоения новых территорий. Вот он блуждал по тайге, пока блуждал, собрал с собой ещё человек пятьдесят единомышленников – искали они место, где ещё не бывал человек, место, где можно свои корни пустить на долгие века. И вдруг их окутала вьюга, погибло в той вьюге человек десять, сплотились оставшиеся пуще прежнего, решили друг за дружкой держаться и цепью идти. Шли они несколько дней не останавливаясь, покрылись инеем, все промёрзли, но друг друга не отпускали, и растянулись они по тайге белою цепочкою из людей. На пятом дне пути вьюга отпустила их, и раскрылась перед ними эта местность. Поднялись люди на холм и увидели весенний пейзаж: ручей и поле с разнообразием трав, которых свет ещё не видывал. Стали они дружно дома строить, а пока строили, приходили из тайги ещё путники, даже целыми семьями. Рассказывали то же самое: что блуждали они по тайге, пока не сплотились в единую силу. Так и родилось название деревни – Блуждайка.
– Потому что блуждали перед тем, как её нашли? – уточнила Милослава.
– Нет, потому что прадеда Прохора звали Никифор Блуждайкин. Так вот, спустя несколько поколений выросли мы в деревню. Дети наши в школу ходят в село, что недалеко от моей родной деревни, домой приезжают только на каникулы. После школы кто хочет, в институт идёт, а парни в армию, в соседнюю воинскую часть, они вас и привезли.
– А как вы с дедом Прохором познакомились, баб Нюр?
– Ой, да давно это было. Я в своей деревне красавицей считалась, и потому отец меня от себя ни на шаг не отпускал. Взял он как-то меня на охоту. А я молодая, дурная, шестнадцать лет было, возьми и убеги от него в лесу. Думала, добегу до деревни обратно и пойду с подружками гулять. Но не тут-то было: заблудилась, а когда поняла, что заблудилась, ещё больше плутать начала. Два дня я по лесу бродила, изревелась вся, коса расплелась, и вот вышла я на зимовьё. А там Прохор молодой со своим отцом оказались, тоже на охоту пошли, ему тогда восемнадцать было. Вышла я в сумерки, а Прохор меня увидел, как заорёт. Подумал, что ведьма я. А я тоже как заору, испугалась, и давай опять реветь. Так и познакомились. Он пока в армии служил, все два года ко мне в деревню бегал, ухаживал, то булочек принесёт, то сахара. А когда свататься к моему отцу пришёл, тот уже мне сумку приготовил. Он уже давно решил, когда меня Прохор со своим отцом домой привели, решил, что мужа мне сама тайга подобрала и отнекиваться не стоит, хуже будет. А я что, я сначала свысока на Прохора смотрела, ухажёров-то тьма было, но вот как-то он месяца два ко мне не приходил с армии, поняла, что таки прикормил, засранец, взяла повозку и поехала к нему в часть сама. А он, оказалось, отдувается за то, что ко мне бегал, в дежурствах там своих, или нарядах, уж не знаю, как правильно, каждый день. Увидел меня, обрадовался, улыбнулся во весь рот, да и я увидела его, легче на душе стало, но виду не показала.