К тому времени кузина Элена вышла замуж: ее супруг, носивший титул барон де Меримар, проживал в своем поместье в соседнем пуэбло, был невзрачным сереньким человеком средних лет, и у них уже родилась дочь, которую назвали Лусия. Берни так и не женился, зато не в меру раздобрел и теперь с трудом проходил в узкую дверь, ведущую в гостиную. На его щеках, покрытых густой щетиной, всегда играл живой румянец, и вообще, он производил впечатление человека весьма довольного собой и всей своей жизнью.
Когда Маринелла и Венсан перешагнули порог дома, большая семья Мануэля Вергаро ужинала в столовой. На миг сердце Маринеллы сжалось: пусть ей никогда не жилось хорошо в этом доме, но все же это была ее единственная настоящая семья! Люди, связанные узами крови с ее отцом!
Ложка замерла в руках тети Люсинды, и она побледнела, как если бы увидела привидение. То же произошло и с Эленой, которая как раз приехала навестить родителей и присоединилась к трапезе.
– Здравствуй, тетя! – вежливо произнесла Маринелла, склонив голову, – Дядя, Элена, Берни! Вот я и вернулась.
– Маринелла?! – изумленно воскликнула тетка, а Берни так и застыл, не в силах оторвать от вошедшей взгляда.
– Рада вернуться в родной дом, – Маринелла постаралась не заметить их неприкрытого изумления и того, что она явно была здесь нежданным гостем. – И позвольте представить моего жениха, господина Венсана Жослина.
После этих слов воцарилось молчание, а потом Элена язвительно подняла бровь.
– Он король? – поинтересовалась она.
– Ты не изменилась, Элена…– вздохнула Маринелла, – Нет. Он не король. Но я люблю его. И мы очень счастливы. Мы будем жить в моем доме, в замке Эль-Рико. Не станем злоупотреблять вашим гостеприимством. Вы и так сделали для меня немало. Как только мы приведем замок в порядок, то обвенчаемся. Надеюсь, вы почтите нас своим присутствием на церемонии.
– Конечно, – откликнулся Мануэль. В этой семье он всегда относился к девушке добрее, чем остальные, хотя единственный не был ее кровным родственником. – Входите же, присаживайтесь к столу! Пачита! Еще два прибора!
Крикнул он вошедшей служанке, которую горячо обняла Маринелла. В отличие от родных, Пачита ей обрадовалась, и, прослезившись, тут же помчалась на кухню за приборами.
Ужин шел в натянутом молчании, Элена зловеще отворачивалась, Берни недовольно поглядывал на Венсана, Маринелла натянуто улыбалась, а дядя и тетя постоянно задавали ей вопросы о том, как прошли эти годы. А что она могла им рассказать? Как подняла восстание в Венеции? Как за ее голову была назначена награда? Как попала в плен к графу Монтелеони? Как плавала на пиратских кораблях? Как сожгли лагерь мятежников и убили ее друзей? О том, что где-то есть Золотой город, полный сокровищ? О монастыре, где живут странные люди, те, кто служит никому неведомой богине Солнца? Всего этого она рассказать не могла и потому ограничилась лишь рассказами о роскошных балах во Дворце дожей, о карнавалах, где веселятся все без исключения венецианцы, о зеленоватых каналах, о песнях гондольеров, о площади Сан-Марко и Соборе Святого Джованни.