— Да!
К Его Высочеству вошёл гонец. Принц заметил по нехарактерной фингардцу одежде — красному кафтану с серебряными застёжками, сапогам с заострёнными носками, что было немного приподняты вверх, молодецки заломленной шапке — что гонец явно из столицы. Это обстоятельство не могло не удивить принца. Гонец поклонился, вытянув правую руку к полу.
— Государь, — он протянул ему послание. — Вам срочное письмо от царя-императора Эдана Никоновича.
— Благодарю, — Баш с некоторым подозрением принял предназначенное ему послание. Он взломал печать царско-императорской династии и с шелестом развернул письмо, принимаясь внимательно читать его текст:
«Его королевскому Высочеству, принцу Севастьяну, лорду Залесья и царю-императору Обенской Империи!
У меня к тебе срочное дело, Баш. Императрица Анна уехала к вам с целью увидеть Марию, но обещала вернуться через неделю. Она должна была вернуться ещё два дня назад. Меня и Евдокию её отсутствие беспокоит. Сообщи мне пожалуйста, то, что знаешь о том, где находится царица Анна. Но поспеши с ответом.
Царь-император Обенской Империи, рыцарь ордена Белого Голубя, Эдан Никонович.»
Баш нахмурился. Анна… а он и не знает, приезжала ли она. А может… Принц, приказав гонцу ожидать его здесь, вышел за дверь. У первого встречного стража он тут же спросил, где находится сейчас король. Как и ожидал юноша, его отец был в тронном зале. Принц тут же бросился туда. Король только что закончил разговор с лордом и с удивлением и радостью оглядел сына.
— Здравствуй, Баш. Рад тебя видеть. Что-то случилось?
Юноша ответил ему, с абсолютной уверенностью в том, что Мария сейчас где-то в замке, но не горел желанием с нею встречаться, если учитывать их неприятную ссору перед отъездом.
— К нам приезжала царица-императрица Анна?
Его отец кивнул, полостью повернувшись к сыну, так как до этого разговаривал с ним, стоя вполоборота.
— Приезжала. Потом она уехала вместе с Марией обратно в столицу.
Эти слова будто перекрыли воздух у Баша. Вся обида и сердитость на младшую императрицу тут же улетучились. Зато в душе стала нарастать неясная тревога, которая постепенно становилась всё острее. А про сон юноша совсем забыл.
— К… как, уехала? — еле выговорил он. Роберт был обеспокоен тем, что лицо сына приобрело бледный оттенок. — Когда?
— Где-то неделю назад. А что случилось?
Себастьян поджал губы и молча протянул отцу письмо Эдана. Роберт нахмурился.
— Они пропали.
* * *
— Это я виноват, не надо было ссориться, — прорычал Баш, когда дверь за гонцом закрылась. Письмо, которое он адресовал Эдану гласило о том, чтобы он не вмешивался, и что юноша сам разберётся со всем. Не теряя ни минуты более, царь-император начал собираться в дорогу. Благо, он ещё не успел избавиться от кольчуги. Накинув сверху плащ, нацепив меч, Баш уже собирался уходить, когда к нему вошёл отец.