И я послушно забралась к нему на руки.
– Анха… – жалобно позвала девочка, осознав, что меня у нее забирают.
– Все хорошо. Сейчас вы поедете. – Выглядывая из-за плеча Зафрэ, я старалась выглядеть уверенной, но уши так и жались к голове, непроизвольно, не желая меня слушаться. И хвост дрожал. – Еще увидимся.
– Значит, Анха, – только и сказал он, когда дверца кареты захлопнулась.
Я промолчала. Что тут можно было сказать, кроме «Отпусти меня немедленно, сумасшедший ты маньяк»?
С облучка, пряча в ножнах не запачканный кровью тесак, спрыгнул третий неблагонадежный тип. Через несколько мгновений карета тронулась.
Зафрэ недолго смотрел ей вслед, после чего, неловко удерживая меня и одновременно подкручивая часы на правой руке, что-то сделал.
Я видела, как все три его подельника проверили свои браслеты с быстро затухающими, вплетенными в кожаные ремешки камнями.
– Сильно талантливый, да? – недовольно спросила я. В артефактах я ничего не смыслила и, находясь слишком близко к Зафрэ, почему-то даже не ощущала исходящей от этих браслетов магии, но понимала, что вот эти камешки – это что-то очень сложное и опасное.
И еще я понимала, что если бы Флоренс не послушалась и атаковала, то я бы вряд ли сейчас дышала морозным воздухом. И детеныш едва ли уже когда-нибудь куда-нибудь поехал бы.
– Я гений, – без лишней скромности признался Зафрэ. – А теперь вернемся в город. Думаю, тебе не терпится поскорее добраться до командора и доложить обо всем случившемся.
– Не терпится, – подтвердила я.
– Когда будешь рассказывать о нашей встрече, обязательно передай, что я надеюсь вернуть свою вещь в ближайшее время. В противном случае я расстроюсь.
– А расстраивать господина нельзя, – прогудел один из его шкафоподобных подельников.
– Детеныш…
– У меня есть принципы Анха. От моей руки она не пострадает.
– А от рук ваших… э-э-э, верных почитателей вашего таланта?
Ладони у неблагонадежных типов были сильно похожи на лопаты и беспокоили меня намного больше нежных ручек артефактора.
– Никто не посмеет.
Обратно в город я ехала в белой вычурной карете, на коленях у Зафрэ. Весь путь до центральной площади он ласково меня наглаживал, а я жалела, что не линяю и не могу оставить на его костюмчике приметный рыжий след.
Высадили меня прямо перед управлением, словно в насмешку.
– Рассчитываю на тебя, – сказал Зафрэ на прощание.
– Погодите. Может, хотя бы скажете, что так сильно хотите вернуть? Нужно же нам знать, что искать.
– Анха, я не люблю, когда меня держат за дура. – с угрозой сообщил он.
Зафрэ был уверен, что его сокровище у нас, и, кажется, считал, что мы знаем какую ценность заполучили, потому и не оставили ее в хранилище.