– Я распотрошу тебя раньше, чем кто-нибудь решит узнать, в чем дело, – пообещали сзади.
– Не хотелось бы, – призналась я. – Мне мои внутренности очень дороги.
Люди равнодушно проходили мимо, словно не замечая, как четыре мужика крайне преступного вида оттесняли меня все дальше по улице.
– А можно спросить, вас же не Зафрэ прислал, да? – деловито уточнила я, заметив серую неприметную карету. Ждала она именно меня.
Второе похищение за одну зиму… Будет чем хвастаться, когда Эдит вернется.
Вместо ответа меня неласково пихнули в сторону кареты.
– Не болтай. Иди.
* * *
Поездка вышла напряженная. Тип с ножиком и двое из трех его подельников сидели напротив меня и смотрели пристально. Третий подгонял коней.
Я нервничала.
Чем дальше мы отъезжали от управления, тем больше нервничала.
После такого позора мне не то что дубинки, мне свободы больше не видать. Волк нацепит на меня ошейник, как грозился, приделает к нему поводок и больше не пустит дальше пределов управления. А все потому, что я такая невезучая.
– Слушайте, я уже поняла, что вас не Зафрэ послал, едва ли он стал бы пользоваться такой убогой повозкой… – Я поерзала на неудобном, жестком сиденье и заговорщицки понизила голос. – И у меня есть к вам предложение. Давайте вы меня прямо сейчас допросите и отпустите, а? Я могу еще успеть вернуться раньше, чем меня хватятся. Как вам?
– Заткнись, – коротко велел тип с ножиком.
– Мы же можем помочь друг другу. И вместе избежать гнева моего босса…
Соглашайтесь. Давайте завершим наше маленькое приключение без жертв.
– Заткнись, – повторил он, на этот раз не поскупившись на угрозы: – Иначе я отрежу тебе язык.
– Это будет очень опрометчиво с вашей стороны. Что я вам смогу рассказать без языка?
Карету ощутимо дернуло и затрясло. Настолько плохая дорога могла быть только в одном месте…
И место это я даже в своем пушистом виде старалась обходить стороной.
– Серьезно? Трущобы? Ничего очевиднее для похищения вы выбрать не могли?
На этот раз вместо ответа я получила кулаком под дых и на время лишилась дара речи.
– Критику нужно принимать достойно, – прохрипела я, отдышавшись.
Остановились мы довольно скоро, и меня выволокли из кареты, вставшей перед самой дверью в какой-то покосившийся старый двухэтажный дом. Большинство окон были выбиты, некоторые заколочены досками, краска вздулась и облупилась, дерево рассохлось, а входная дверь, перекошенная и скрипучая, держалась уже исключительно на честном слове.
Внутри пахло нечистотами, потом и кровью.
А еще крысами. Даже мой человеческий нос улавливал тревожащий запах дикой крысиной стаи.