— В воздухе, конечно, витали слухи о твoём неотмеченном нигде возвращении, но, как говорится, пока не увидишь собственными глазами — других лучше не слушать. — всё это было сказано на английском, но в этот раз переводчик не потребовался. Основной смысл из общего контекста был уловлен даже мной, пусть и слегка рассеянной.
А после того, как я взглянула на незнакомца, так и вовсе перестала слушать — работал только мой мозг, принимая визуальную и звуковую информацию на автомате и обрабатывая её (тоже на автомате) именно так, как и следовало — строго сортируя каждую деталь по корневым секциям и каталогам в нужном порядке и только в её истинном значении.
_____________________________
*Mère! Maman, c'est Sam! — Мама! Мамочка, это же Сэм!
**Look at that! What an unexpected surprise! — Вы только посмотрите! Какой неожиданный сюрприз!
сцена пятая, «переломная»
Он мне как-то сразу не понравился. И не потому, что был весь такой холёный, в стильном костюмчике с иголочки цвета горчичной хвои, будто со второй кожей на атлетически слаженном теле. Я сразу поняла кто он и без вводного инструктажа от кого бы то ни было. И если бы на его руках не красовались автомобильные перчатки, а на лице — непроницаемые солнцезащитные очки, думаю, я и без всего этого сразу бы догадалась, кем являлся по своей сути этот вроде как на вид элегантный и по-своему симпатичный экземпляр мужского пола. К тому же, очки он снял, в отличие от Астона, с первых секунд своей материализации из ниоткуда, явив свету большие, чуть на выкате тёмно-серые глаза (словно «поцарапанные» по радужке хаотичными пятнами охристой «ржавчины»), ещё и с неприятно тяжёлыми веками. Правда, у Найджела почти такие же, кроме цвета, но… всё равно не такие. Найджел, это Найджел. Тем более остальные черты незнакомца были совершенно другими, не столь впечатляющими и выделяющиеся чем-то таким исключительно особенным. Да и голова более «сплюснутая» с широким лбом и массивным подбородком. Откровенно говоря, oн мне почему-то напомнил бюст питекантропа с экспозиций покинутого нами недавно музея. Хотя да, не настолько страшного, но всё же. Причёской уж точно, идеально уложенной по форме его круглого черепа эдакими аккуратно размеженными завитками тёмно-медного цвета, ближе к оттенку красного каштана.
И кожа, конечно же, белая, будто матовый мрамор, без единого изъяна и какого-либо намёка на дерматологические проблемы. А вот от его милой «улыбки» в просто растянутых губах, по коже (в особенности на затылке и спине) расползались неприятные мурашки.