Нельзя сказать, что в жизни по расписанию не было своих плюсов. Когда Эллингтона выписали из больницы после ранения, полученного при задержании убийцы отца, ему был рекомендован домашний режим и покой. Макензи ухаживала за ним по мере сил и неожиданно для себя обнаружила, что при необходимости могла быть довольно заботливой. После того, как Эллингтон окончательно восстановился, Макензи зажила, как все остальные. Несмотря на пугающую схожесть с семейной жизнью, ей такая жизнь даже нравилась.
После работы Макензи заезжала на стрельбище, а потом отправлялась домой. По возвращению случалось одно из двух: либо Эллингтон уже приготовил ужин, и они ужинали вместе, как давно женатая пара; либо сразу отправлялись в спальню, как молодожёны.
Макензи думала об этом, пока оба готовились ко сну. Она лежала на своей половине кровати, читая книгу, но почти не улавливая смысла прочитанного. Эллингтон лежал рядом, набирая письмо о расследовании, которым занимался. После завершения расследования в Небраске прошло семь недель. Эллингтон вернулся к работе, и рутинность жизни стала для Макензи ежедневной реальностью.
«Я хочу у тебя кое-что спросить, – сказала она, – и хочу, чтобы ты был со мной честен».
«Хорошо», – ответил Эллингтон. Он дописал предложение и обратил всё внимание на Макензи.
«Ты когда-нибудь думал, что наша жизнь превратится в рутину?» – спросила она.
«Какую рутину?»
Макензи пожала плечами и отложила книгу: «У нас есть дом. Обязательства. Мы ходим на работу, возвращаемся, ужинаем, смотрим телевизор, иногда занимаемся сексом, а потом ложимся спать».
«Если ты называешь это рутиной, то она мне очень нравится. Хотя не говори, что мы иногда занимаемся сексом. А почему ты об этом заговорила? Тебе такая жизнь не нравится?»
«Не то, чтобы она мне не нравилась, – ответила Макензи. – Просто… странно это всё. У меня создаётся впечатление, что я не отдаюсь по полной, словно я ленюсь или веду себя пассивно в отношении… даже не знаю чего».
«Думаешь, всему причиной то, что ты наконец разобралась с делом отца?» – спросил Эллингтон.
«Возможно».
Это была не единственная причина, но об этом Макензи не могла сказать Эллингтону. Она знала, что его было сложно эмоционально ранить, но всё же не хотела рисковать. Макензи утаила мысль о том, что сейчас, когда они жили вместе, были счастливы и отлично со всем справлялись, им оставалось сделать лишь один логичный шаг. Они об этом шаге ещё не говорили, и Макензи не хотела даже начинать подобный разговор.
Брак. Она надеялась, что Эллингтон о нём ещё не думал. Не то, чтобы она его не любила, но… чего ещё ей ждать после замужества?