— Даю сутки на размышления, если ответ меня разочарует, считай ты уже никогда не увидишь белого света.
Парень никнет на глазах, но не перечит. Я разворачиваюсь и выхожу из своего второго дома.
Теперь меня ждут новые дела, поговорив с Фархадом по телефону, понимаю, что некогда близкий друг теперь далеко не приятель. Наши пути разошлись довольно давно, но осадок всегда остаётся. Мы не сталкивались много лет, и я бы никогда не подумал, что однажды вновь начнут оживать давно забытые дела. Нашим детям суждено было полюбить друг друга, пусть я сам никогда не познал этого. Но как сама Фатима рассказывала об Амине и Самире, то, что двое молодых людей тянутся друг к другу, но их разум затуманился своими проблемами, а теперь, когда нависла угроза и соперник, Самир, наконец, словно очнулся и понял, что может упустить.
Мысленно улыбаюсь про себя, ведь мы с женой дали согласие, что не против Амины в нашей семье, и для нас неважно её наследство. Этой информацией Самир сам распорядится, если захочет — откроется своей невесте, а нет — Амина в любом случае останется с приличным приданным от своего жениха.
Амина
Если и существует небытие, то я точно оказалась в нём. В мире грёз и моих фантазий, где главную роль играет Самир. Кажется, будто я летаю, когда рядом со мной пролетает тысячи зеркал, создавая бесконечный коридор с моим изображением. Я притрагиваюсь к одному из них, стекло ледяное, отдёргиваю руку, а на нём остаётся мой отпечаток. Вижу, как ко мне подходит Самир, обнимает, нежно целует мочку уха, что-то нашёптывает, но я не понимаю смысла его слов, они похожи на поток иероглифов, которые сложно понять и прочесть. Затем Самир опускает руки ниже, и одной так бесстыдно разводит мои бедра, открывая себе путь к заветной цели. От чувственного прикосновения, ощущаю пульсацию между ног, с закрытыми глазами отдаюсь его власти над моим телом, которое напротив желает скорее оказаться в его опытных руках. И только я разворачиваюсь в его объятиях к нему лицом, как вдруг все исчезает, но не те ощущения, которые я почувствовала при его касании. Вновь вижу своё отражение, затем появляется вдали мама, машет рукой, зовёт меня к себе, чтобы я подошла ближе к ней, и я иду навстречу, но стоит сделать шаг, как она удаляется от меня все дальше.
— Мама! — зову её. Но она печально опускает голову, замечаю на её лице слёзы, я снова ускоряю свои шаги, затем вдруг передо мной появляется девушка, та, что облила меня кислотой. Как и тогда, я успеваю отскочить в сторону, но и здесь она достигает своей цели. Бедро жжёт, но нет той боли, что я испытала на самом деле. Чувствую, как сердце стало колотиться с удвоенной силой, и в этот момент я распахиваю глаза, сажусь на своей кровати. Пытаюсь отдышаться. Руки трясутся, поэтому я прижимаю их к себе, чтобы унять её, то волнение, слишком сильно сковало сердце. Я скучаю по маме, очень. Последний раз мы виделись с ней почти пять лет назад. Тогда она посадила меня на самолёт и отправила к отцу, я спрашивала её зачем, но она ничего не отвечала, лишь крепко прижала к своей груди, убаюкивала у всех на глазах. Меня пригласили в качестве модели поработать на родине, я до последнего оттягивала этот момент, но потом как гром среди ясного неба мама заявила мне, что это отличная возможность вырваться из жизни, в которой мы оказались по непонятной мне причине. И вот, мы стоим обе в обнимку, мама напевает мне детскую песенку, словно вновь я для неё стала маленькой девочкой — единственным ребёнком, которого она родила живым. Каждый момент стоит ценить в то время, когда он свершается в эту секунду. Мы привыкли к тому, что жизнь течёт по тихой реке, но это не так. На каждом повороте есть свои трудности и перепады. Если бы я знала, что то материнское тепло будет последним, и больше у меня не будет возможности с ней поговорить, вернуться обратно — то запечатлела в памяти наши секунды, или совсем передумала её оставлять. Отец отобрал у меня всё, с помощью чего могла бы связываться с мамой. Иногда закрадываются мысли, что девушка модель была подослана мне им самим. Мысль есть, и она не даёт мне покоя. Его свирепый взгляд, обращённый на каталоги в журналах, где я позирую фотографу, буквально прожигал бумагу насквозь. Бесконечная борьба быть свободной от него в итоге привела к тому, что я оказалась в его доме. Отец приходил в ярость, что я позорю честь семьи, выставляя своё тело напоказ, и не важно в каком виде: будь это купальник или паранджа.