Я мысленно возвращаюсь в тот день, когда моя бедная жена предстала в образе невесты передо мной, готовая лечь в постель с незнакомым мужчиной. Таковы обычаи и традиции, Коран гласит, что брак на то и создан Аллахом, чтобы женщина и мужчина познали свои плотские чувства в законных отношениях, принадлежали только друг другу, хотя у мужчин в этом плане больше свободы, но я не стремился обзаводиться многожёнством, Фатима единственная, незаменимая. Наш день свадьбы, особенно первая брачная ночь до сих пор эхом отдается в голове. Фатима, чьи руки и ноги были покрыты мехенди, предстала передо мной в одной сорочке, облегающее молодое девичье тело. Шелк струился при её движении навстречу ко мне, я не мог глаз отвести от нее, полностью ослеплённый её красотой. Я не видел ее до сегодняшнего мероприятия, а теперь ничуть не жалею, что эта прекрасная юная девушка станет мне законной супругой после нашей ночи, когда мы скрепим наше соитие её кровью. Фатима не смотрит мне в глаза, с распущенными прямыми волосами, доходящими почти до поясницы, она присаживается на край кровати, перед кувшином с теплой водой и пустой чашой, приготовившись к следующему этапу наших обычаев — омывание стоп мужем жене и произношение особой клятвы верности и любви, и конечно, чтобы мы смогли хоть немного привыкнуть друг к другу. Я приседаю на одно колено перед ней, девушка продолжает смотреть вниз, скрывая свое лицо за занавесью своих волос, сначала я думаю, что она стесняется, поэтому осторожно беру тонкую ножку, поливаю тонкой струёй воды, затем промакиваю салфеткой. Фатима вся дрожит и я ощущаю эту дрожь в своей руке, держащей все ещё её ногу. Начинаю произносить клятву, но замечаю, как подбородок девушки задрожал, я придвинулся ещё ближе, убирая волосы с её лица, испугавшись, вдруг причинил ей что-то неприятное. Фатима смотрит на меня с полными слёз глазами, девушка не выдерживает моего упорного взгляда, соскакивает с кровати, переворачивая чашу с водой, убегая от меня в сторону. Обнимает саму себя, пытается защититься, но ведь я ничего не сделал с ней такого, что могло так сильно её ранить.
— Фатима, — я осторожно подхожу к девушке, но не трогаю её, не прикасаюсь. Она оборачивается ко мне, по щекам градом льют слёзы, пытается их смахнуть, и вновь улыбнуться мне, глядя в глаза. Я обеспокоен её поведением, ощущаю на себе весь её ужас и переживание. Делаю ещё шаг к ней навстречу, стоя почти чуть меньше метра от неё, — Что случилось? Я сделал что-то не так? — она отрицательно мотает головой, губы тоже дрожат, девушка пытается что-то сказать, но её вновь одолевают и душат слёзы. Я знал, что это таинство для многих волнительный момент, в том числе и для меня, но никогда не мог предположить, что девушка будет переживать настолько, что будто бы я её забью на смерть, а лишь потом воспользуюсь. Я протягиваю руку, она не сопротивляется, когда беру её в объятья, она носом утыкается мне в грудь, затем сама обнимает в ответ. Так мы стоит некоторое время, не прерываем нашего первого разделенного переживания.