— Наш пляжный малыш решил, что сейчас самое время, — отстраняется. — Самир, ты мой мир, — берёт меня за руку и прислоняет моей ладонью к себе на живот, где теперь развивается наш малыш. — А наш малыш — вселенная.
От её слов закрываю глаза, впитывая их, как губкой, навсегда запечатывая в своей памяти.
— Именно — вы оба для меня мой воздух, — Ещё раз целую её, но теперь понимаю, что сейчас ей придется пройти через боль сестры, которая ни с кем не разговаривает, даже врача не подпустила.
Вновь возвращаюсь в реальность, срываюсь с места и мчусь к отцу, который с матерью приехали проведать нас. Мы сказали о беременности Амины моим родителям, и теперь мама решила каждый день навещать нас, чтобы быть в курсе всех событий. Ох, уж эта мама. Прекрасно понимаю, что по моему взъерошенному состоянию женщины поймут, что я не в духе, натягиваю улыбку, подхожу к Амине и целую в лоб, замечаю, что мама сияет, и это так отрадно знать, как она счастлива за нас.
— Салам алейкум, отец, — пожимаю руку, затем целую маму. — Ты можешь пройти со мной в кабинет на пару слов.
Отец проследил за моим лицом, догадываясь о бушующих эмоциях, спокойно соглашается.
— Амина, рухи, — обращаюсь к любимой. — Отложи поездку с Лайзой, — она бледнеет. — В чем дело? — я встревожен её реакцией. Сажусь рядом и пытаюсь поймать взгляд. Амина смотрит куда угодно только не на меня. Беру её за подбородок большим и указательным пальцами, поворачиваю к себе, чтобы видеть всё, что она пытается утаить от меня.
— Намечается экскурсия через пару дней, — руками перебирает, — туристы оплатили путёвки, Самир, я не могу отказаться теперь.
— Значит, мы вернем деньги.
Она соскакивает, а мама встаёт рядом, держит девушку под локоть, вот она женская солидарность. Сам себе ухмыляюсь, а отец играет бровями, даёт знак, что сейчас мать балет говорить о манерах и свободе женщин в нашей стране.
— Самир, сынок, это её дело. И ты не можешь взять и запретить, — мама разошлась не на шутку.
— Ладно, вижу, ты теперь против меня, — как маленький надуваю губы, и заставляю женщин рассмеяться. Отец проходит мимо меня, направляясь в кабинет. Я снова обнимаю Амину, наклоняюсь и целую живот, там наше главное сокровище. Амина гладит меня по голове, краснея ещё больше. — Поговорим позже, — сжимаю руку, затем оставляю из обеих наедине.
Захожу в кабинет, закрывая на замок дверь, чтобы наверняка никто не зашёл, или случайно услышал наш разговор. Отец удивился, но промолчал.
— Эта Лайза, коллега Амины, взялась за шантаж, — с ходу начинаю говорить.
— Не понял? — отец ещё больше пришел в удивление. Садится на стул, скрещивая руки и ноги, смотрит в упор, ждёт, что я выдам.