Изуми и Шином, затаив дыхание, смотрели на нас с чудовищем. И хоть бы кто из них помог!
— Гыыыррр… — издало зеленое озернослизище.
— Да, правильно… Голос у тебя отличный! Можешь петь сопрано…
— Арррг?
— Аргушка…. Аргушенька…. — я не удержалась и погладила враз подобревшее чудище по сколькой морде.
А оно в ответ лизнуло меня длинным раздвоенным языком в щеку. И все было бы ничего, если бы мой новый приятель не решил, что пора домой… Ну, то есть обратно в пруд…
Мне с жадным чавканьем обслюнявили макушку, и с громким хлопком транспортировали обратно под общий изумленный вздох.
О моей персоне проявили чрезвычайную заботу! Нет, правда. Чудище из пруда окутало меня плотным слоем слизи и теперь я могла через эту непонятную субстанцию дышать под водой и любоваться мелкими рыбками. Благо, комфортабельное гнездо это позволяло.
Нет! Правда! Про гнездо я не пошутила… Потому что как еще назвать это “нечто” из прутиков, водорослей и ила? Ну а в центре — я. Мамочка-зеленыш же пока отправилась на охоту, и я уже представляла, что “меню” вечернее у меня будет по высшему разряду.
— Шиииин! — выла я, сгорая от безнадеги бытия и отчаянно веря в лучшее.
Но, видимо, либо я что-то делала не так, либо Лучшее было против меня чрезвычайно настроено, но как-то не сложились у нас отношения, и я продолжала куковать в гнезде, ощущая себя чем-то средним между Русалочкой, Кикиморой болотной и птенцом-переростком.
Глава 11
Время шло. Я, скучая, пыталась выбраться, но кокон из слизи надежно сковывал движения, и мои попытки были все безуспешны. Тогда я принялась читать стихи. Ну, даже не читать, а сочинять на ходу. Я была натурой творческой, не смотря на интересную техническую специальность. Наверное, все потому, что моя прабабушка была писательницей, сочиняла блатные матерные частушки. Папуля говорил, что у нее был настоящий талант, достойный своего почитателя!
— Сижу я в гнезде,
За слюнявой заслонкой
А гад — Иошинори
Хохочет в сторонке…. — с надрывом произнесла я, и чуть не прослезилась.
Невольно сравнила себя с Лермонтовым, и над головой разве что не засияла корона. Поэтому я решила закрепить успех.
— Зеленая жаба,
Ужасный злой демон
Оставил меня…
Что бы мной пообедать…
Рядом кто-то ненавязчиво кашлянул. Кажется, злой демон тоже любил стихотворное творчество. Потому что стоял рядом со мной, проникновенно слушая, с какой-то рыбиной в своей зеленой пасти.
— Гырчавкхарк! — выразило чудище свое отношение к моим поэтическим излияниям, схарчило рыбу и выплюнуло осиротевший скелет, который чудом в меня не попал.
— Мамочка… — прошептала я, мрачно пронаблюдав траекторию полета бренных останков.