Я с детства рос диковатым, и год за годом наращивал свою психологическую броню, пытаясь не поддаваться на многочисленные провокации, унижения и оскорбления со стороны старшего сводного брата Тириана и мачехи. Эти двое ненавидели меня всей душой, или той субстанцией, что у них была вместо неё, и методично, день за днём настраивали отца против меня.
Когда король Эльдии отправил в Лионезию послов с предложением заключить договор о помолвке и последующей свадьбе принцессы Сиренити и ненаследного принца Кристиана, все были удивлены. Отец не мог отказаться от столь выгодной партии для своего сына, мечтая в будущем объединить два королевства в одно. Единственное — он хотел, чтобы мужем принцессы стал Тириан.
Мне было десять, брату — четырнадцать, и отец взял его с собой на заключение договора в надежде, что он очарует юную принцессу, и король Эльдии всё же согласится признать его женихом своей дочери.
Но его планы рухнули: несмотря на все потуги Тириана казаться милым, белым и пушистым, Сиренити непроизвольно морщилась от одного его вида и старалась держаться от него подальше. Как эмпат, эта девочка улавливала всё, что творилось в его чёрной душонке, и ей это совершенно не нравилось. И уже за одно только это я проникся к ней огромной симпатией.
Идеально красивое личико, миленький аккуратный носик, пухлые розовые губки бантиком, бездонные, широко распахнутые изумрудные глаза, длинные белокурые волосы, хрупкая фигурка в нежно-розовом платье — вызывали во мне непонятное волнение и наполняли душу теплом.
Мне захотелось быть рядом с ней — стать её другом, радовать, ловить её нежные улыбки, подарить ей все сокровища планеты и защищать от всего мира.
Стоило Тириану осознать своё поражение, как он пришёл в состояние тихой ярости, и с лицемерной маской благодушия на лице вогнал мне под кожу на запястье длинный шип ядовитого растения.
В глазах потемнело, мышцы свело такой болезненной судорогой, что выступили слёзы, и тело непроизвольно задёргалось. Я чудом устоял на ногах.
Отец, заметив моё состояние, презрительно скривился и с досадой отвернулся, на лице Тириана светилось показное сочувствие, а в глазах родителей Сиренити промелькнула неуверенность в правильности своего решения выдать за меня свою единственную, горячо любимую дочь. Они растерянно переглянулись между собой, но малышка быстро развеяла все их сомнения.
Решительно подойдя ко мне, она меня обняла, прижавшись всем своим тельцем, словно хотела забрать на себя всю мою боль.
И это сработало. Сразу стало легче дышать, судороги прекратились, а мир снова заиграл яркими красками. Я робко и неуверенно приобнял это сокровище в ответ, не в силах оторвать от неё взгляд, и наслаждаясь её приятным карамельным запахом. И в тот момент я вдруг понял, что здесь и сейчас в нежных объятиях соприкоснулись не только наши тела, но и души.