Профессор помолчал.
— Я был лишён части себя, — негромко сказал он. — Очень важной части. А потом потерял другую, и только сейчас понял, как важны были для меня обе. Моё прошлое и моё настоящее, мои воспоминания и мои надежды. Блестящие интриги Тёмного Лорда и сострадание профессора Дуайта Деннета. Моё детство, мои последние годы. Вы.
— Я?
— В первую очередь.
Он взял её запястье и поднёс к губам.
— И вы это прекрасно знаете, мисс Риаз. Знаете и выпрашиваете комплименты.
Кира прислушалась к себе. Её силы были далеки до полных, но в душе всё ещё бил родник после урока левитации, и ей казалось, будто она вот-вот раскинет полы одеяла в стороны и взлетит.
— Хочу полетать над озером с вами, — произнесла она. — Над водой, как в том сне. Вы возьмёте меня к морю?
Лёгкая улыбка.
— Я обещал вам домик у моря, не так ли? Может быть, я даже подарю вам остров и сбегу туда с вами от дел. Должен же даже лорд-ректор Академии немного отдыхать в каникулы, правда?
— Правда.
— Ну вот видите.
Профессор задумчиво достал из кармана колоду карт, перебирая их в пальцах.
— Я бы предложил вам сыграть в покер на раздевание, — заметил он, — но у меня явное и несправедливое преимущество. Впрочем, именно поэтому я бы это и предложил.
Кира задумчиво посмотрела на него. Покер.
— А сыграем, — азартно предложила она. — На печенье.
Полчаса спустя она проигралась вчистую. До последней крошки.
Кира смотрела на профессора обиженным и несчастным взглядом. Тот, не обращая никакого внимания на её трепещущие ресницы, задумчиво откусил половинку печенья.
— Изумительно вкусно, — наконец сказал он, глядя на озеро. — Интересно, это потому, что я выиграл его у вас и лишил ребёнка сладкого?
— Вы жульничали!
— Обвинение в шулерстве — серьёзная вещь, мисс Риаз. Уверены, что готовы отвечать за свои слова?
Кира молча нахохлилась.
— Не готовы, — констатировал профессор, откладывая коробку с печеньем в сторону. — Зато вы уже чувствуете себя гораздо лучше.
Кира моргнула — и вдруг с изумлением поняла, что он был прав. Она и в самом деле чувствовала себя куда лучше. И всё оттого, что он разбил её в пух и прах — и заставил думать только об этом.
— Эмоции, — негромко сказал профессор. — Живые эмоции. Вы донор от природы, мисс Риаз, и вы восстанавливаетесь именно таким образом. Или другим… но о нём мне мешает упомянуть врождённая деликатность.
Но его глаза насмешливо блестели.
— Уверена, — серьёзно сказала Кира, — что в нём нет ничего развратного. Или порочного.
— Разумеется.
Кира, глядя на него, медленно, нарочито медленно откинула одеяло с груди, не отрывая взгляда от его лица — и на том больше не было насмешки. Только откровенное желание.