— Как учеба, Кики? — с горечью в голосе спрашивает он, словно ему претит морочить его голову.
Тогда почему он все-таки морочит?
Он отчетливо понимает, какие вызывает у нее чувства, и меня это волнует, потому что я вижу, сколько он имеет власти. Кэтлин сейчас в клетке, но Мал — соглядатай, сторож, удерживающий ее в глупых мечтах и не дающий ключ.
— Отлично, — у нее дрожит голос. — Я… я пыталась до тебя дозвониться. Приходила после воскресной мессы. Твоя мама сказала, что ты занят.
— Так и есть.
— Но, вижу, для Авроры у тебя время нашлось. — Она снова алеет. В ее голосе нет ни капли злости. Только отчаяние.
Моя преданность разрывается между парнем, которого она любит и который пытается мне помочь, и сестрой, что сходит из-за него с ума.
— Она предпочитает имя Рори. — Мал убирает от лица Кэтлин локон и прячет его за ухо.
Я хочу надавать ему по яйцам, чтобы защитить ее чувства, а потом стукнуть по колену, чтобы защитить свои.
— Извини, Рори. — Она встревоженно мне улыбается и тут же переводит взгляд на него, словно боится, что он растворится в воздухе. — Я скучала по тебе.
Она по нему скучала.
Она любит его.
Я не могу так с ней поступать. Не смогу целовать его, спать с ним или делать с Малом все, что заблагорассудится. Потому что я уеду, а она останется. Потому что Кэтлин славная, но даже не будь она славной, все равно остается моей сестрой.
Я бреду на цыпочках на кухню, не показывая вида, как от их вроде бы дружелюбной беседы в груди раз за разом что-то рушится.
— Останься, — приказывает Мал у меня за спиной. Тон его голоса уже не такой любезный.
Я замираю, но не поворачиваюсь. Видно, что у Кэтлин к нему сильные чувства, а я хочу показать, что не представляю для нее угрозу.
— Ребят, вы вроде… — начинаю я.
— Ничего. — Мал вносит ясность: — Мы просто друзья. Верно, Кэтлин?
— Конечно.
Ну какой кретин. Не успеваю опомниться, как Мал оказывается подле меня и кладет руку на мою поясницу. Он подталкивает меня к кухне, оставив Кэтлин одну. Я на ходу поворачиваюсь к сестре, и она вяло улыбается, жестом показывая идти без нее.
— Я только умою лицо, — бормочет она. — Может, выключу радиатор. Немного взбудоражена.
Я сажусь за обеденный стол и жадно рассматриваю висящие на стенах семейные фотографии. Но на них нет никого, похожего на Глена. Только Кэтлин и ее мама, Кэтлин и домашние собаки, Кэтлин целует в щеку юного Мала, на лице которого ужас и самое искреннее отвращение, как у всех мальчишек его возраста. Даже ребенком Мал вызывает у меня трепет. Что, черт возьми, со мной не так?
Очевидно, все. Он копия моего папы.