Идти через аномалию было страшновато. Конечно, у меня не было лука, способного превратиться в репчатый, или панциря, который может стать черепашьим. Но мало ли, что сделает смысловик с моим носом, не превратит ли его в корабельный? Или коленные чашечки — в посуду? Сделает мой таз медным?
Пришлось обратиться за помощью к последней пилюле примаксола. Глупо, конечно, мог бы и сам догадаться! Навык «Наномеханика» пригодился мне и в этот раз. Я начал ловить минидронов, роящихся вокруг меня, разбирать на функционы и собирать из них защитный костюм, фиксирующий смыслы. На это ушло у меня часа два. К счастью, кроме этой аномалии, здесь в Заброшенном городе больше не было никаких других препятствий.
Угольно–чёрный фиксирующий костюм с лицевой сеткой — на него я потратил всех своих крохотных помощников. По привычке мысленно взмолившись Сценарию, я вступил в аномалию и осторожно направился к Вратам.
Системное сообщение: общеигровой уровень «Элизиум», локация «Жилище Отшельника». Требуемый опыт для прохода — не менее 2800 единиц. У вас — 3387. Добро пожаловать!
Она была тут единственной, эта локация. В отличие от Интергейма, который находился вне всех миров, Элизиум, наоборот, располагался во всех мирах одновременно. И Отшельник имел возможность прогуляться по любому уровню многомирья.
Открыв глаза, я увидел, что нахожусь на берегу лесного озера. Оно было совершенно непохоже на Ржавое: прозрачная вода, камыши у берега и листья кувшинок. Здесь, в Элизиуме были сумерки, и маленький деревянный причал освещала неяркая лампа. У причала, окружённого склонившимися к воде плакучими ивами, покачивалась на воде лодка–плоскодонка. Ещё одна, прохудившаяся, выглядывала из зарослей прибрежного камыша. Заходящее солнце отражалось в воде багровым шаром.
Тропинка, вымощенная крупными каменными плитами, вела от причала к уютному бревенчатому домику с островерхой крышей и мезонином. Низ дома был выложен камнем, из кирпичной трубы курился дымок. Тёплый свет лился из окон дома и деревянной веранды. А сзади дома начинался лес: в сумерках я разглядел мрачные сосны и начинающие желтеть берёзы. Тут стояло бабье лето и что–то подсказывало мне, что оно вечное в Элизиуме.
Вспыхнул свет на крыльце, и я увидел, наконец, того, кого искал и от кого ждал ответов на все вопросы. Отшельник — живая легенда — стоял на крыльце дома, невысокий, худощавый, с короткими светлыми волосами и пронзительным взглядом глубоко посаженных глаз. Я таким себе его и представлял, моложавого, неброско одетого, в потрёпанной, но чистой и аккуратно выглаженной гимнастёрке без опознавательных знаков какого–либо клана, подпоясанной армейским ремнём. А на шее висит на шнурке знаменитая прозрачная флешка, на которую записаны все тайны мироздания, стоящая, по словам снабженца Декапра, бешеных денег.