Да, все это будет потом.
Андрей уедет, получит по шапке за свои похождения в Лондоне, однажды женится и будет коронован. А я останусь в Англии и, возможно, со мной тоже случится что-нибудь хорошее, но я никогда не забуду эту новогоднюю ночь и моего волшебного, красивого, горячего принца.
Все остальное потом.
Прохладная вода должна была остудить наш пыл, но куда там. Наверно, мы бы и в крещенской проруби смогли сварить суп. Андрей первый вспомнил, что мы собирались помыться. Он взял с полочки гель и начал медленно растирать его по моему телу. Мазнув взглядом по этикетке, царевич проговорил:
— Пейшнфлоуэ*. Вот чем от тебя пахнет, — я прижалась к нему, делясь мыльной пеной, тоже стала мягко поглаживать.
— Чем?
— Страстью.
Вода смыла с нас гель. Я встретила взгляд Андрея и вжалась в стеклянную стенку, чтобы не упасть. Мокрые волосы, горящие глаза и рот, который накрывает мои губы.
Я чувствовала, что он хочет меня снова, потянулась рукой вниз, но Андрей остановил, закинул себе за шею. Он начал медленно опускаться на колени. Я поймала его за волосы, стараясь удержать.
— Не надо.
Но его рот уже рисовал узоры на внутренней стороне моих бедер, а руки гладили, ласкали.
Царевич на коленях передо мной. Это что-то совсем неожиданное. Я запаниковала, полагая, что он пытается отплатить мне той же монетой, но это ведь…
— Андрей, это… необязательно, — залепетала я. — Ты не должен.
— Можно, я сам решу, что должен? Спасибо. В этом проклятом мире только ленивый не указывает, что я должен. Давай ты будешь исключением. А еще я прекрасно знаю, чего хочу. И это ты. Везде. Расслабься, малышка.
Едва он коснулся меня, я затрепетала, задрожала. Какое там расслабиться? Я вся напряглась, словно струна, как тетива тугого лука. Мои ладони скользили по мокрым стенкам кабинки, и я сгибалась пополам от каждого его прикосновения, от каждой ласки. Его язык вытворял что-то немыслимое, с каждым движением подводя меня к пику, а губы, напротив, успокаивали мягкими прикосновениями, оттягивая разрядку.
Шум воды слился с гулом в моей голове, превратившись в ураган. За мгновения до конца Андрей резко поднялся, заменяя рот своими пальцами. Он целовал мои губы так же: истязая языком, успокаивая губами. Я сжала его руку, продлевая сладкие спазмы, и поняла, что мне этого мало, закинула ногу ему на пояс. Я задохнулась, когда почувствовала его внутри. Он вдруг подхватил меня:
— Держись, — хрипло велел Андрей.
Я не очень понимала, за что мне теперь держаться. За него? Я крепко сцепила ноги за его спиной. Он прижал меня к стенке. Мне было почти больно от этих сумасшедших ощущений.