— У меня все отлично, Стеш, но вот у дочери проблемы. Ее уволили после неприятного инцидента. Говорит, подставили, но не исключено, что сама виновата. Молодежь, ты же понимаешь… Марианна еще и… Немного… хм… легкомысленная и очень упрямая. Таких обычно не любят.
Я кивнула, едва сдерживая улыбку. Дочь… Все же это лучше, чем болтовня с женой после секса с любовницей. Наверно, даже трогательно. Хотя опять же не отменяет наличие у Владимира жены.
Но я устала слишком быстро от сомнений и догадок, потому спросила в лоб:
— А ее мать?
— Умерла четыре года назад. Мы до ее смерти были в разводе достаточно давно.
Юсупов сел на диван. Его халат распахнулся, открывая широкую грудь и кубики пресса. Потрясающая форма для его возраста. Оказалось, я падка не только на красивые слова и магнетизм этого дельца.
До боли хотелось коснуться его снова, подойти, обнять, но тема, которую я подняла оказалась скользкой и держала на расстоянии.
— Прости. Мне жаль.
— Да, мне тоже, — склонил он голову на секунду, а потом быстро поднял, обдав меня горячим взглядом. — Я разведенный вдовец, моей дочери Марианне двадцать один, она живет в Лондоне. Что тебя еще интересует? Отчет по счетам? Группа крови? Родословная?
— Все это я примерно знаю, Володь, — улыбнулась я самодовольно. — Где работала твоя дочь?
Не знаю, зачем я спросила именно об этом, но мне захотелось узнать о ней еще немного. Похоже, Марианна очень важна для отца, хотя он усиленно делает вид обратного сейчас.
Юсупов молча поднялся и пошел в спальню. Он вернулся с папкой, в которой бережно были собраны фото из журнала Нешнл Географик. Ничего себе.
— Она фотограф. Это ее работы. Я бы хотел воспитать наследницу, но у Мари были другие планы. По мне так глупость несусветная, но ей нравится.
О, это было заметно. Фото впечатляли. Яркие, явно без фильтра, очень атмосферные и притягательные.
Я листала, улыбаясь. Еще больше, чем фото, мне понравился суровый Юсупов, который бережно вырезал со страниц журнала работы дочери. У них, похоже, непростые отношения, но любит он ее очень сильно и переживает.
— Почему ее уволили?
— Стеш… — Володя забрал у меня папку, притянул за руку, прижимая к себе. — Давай я завтра тебе все расскажу. Про дочь, про бывшую, про маму, про сестру и племянников. Сейчас у меня совсем другие планы. Есть еще срочные вопросы или я могу тебя поцеловать?
Я усмехнулась. Владимир наконец избавил меня от простыни, в которую я куталась, как в тогу.
— Вопросов нет.
— Вот это отлично.
Я действительно больше ни о чем не спрашивала и практически не думала до самого утра.