Мари затошнило. Она сдержала рвотный позыв, отставила тарелку и дотянулась до стакана с водой. Та тоже имела болотистый привкус, поэтому Мари не смогла утолить жажду, лишь смочила горло.
— Что было на том накопителе? — спросила она, вернувшись к прерванному разговору.
— Почему было? Информация до сих пор на нем.
— Не тяни.
Шеймас доел, вытер губы тыльной стороной ладони и вздохнул.
— Запись разговора виновников уничтожения Палалии. Неоспоримое доказательство. Отец раздобыл накопитель почти сразу после беды, но не дал ему ход, потому что пожалел Тальину. Это сделал Нэим. По ее просьбе.
— Ты лжешь, — охрипшим от потрясения голосом ответила Мари.
— Она ненавидела палал. А Нэим до беспамятства любил ее. Имея доступ ко всему имуществу Ордена, он без помех выкрал и применил бомбу. Я, в отличие от отца, молчать не собирался. Я прижал Тальину к стенке, и она во всем призналась. Она умоляла меня не сдавать ее Совету, клялась, что жалеет о содеянном, заверяла, что ты в полном порядке…
— Я?
— Не догоняешь? Нэим и Тальина всегда знали, где ты. Спасая тебя, твоя мама отправилась не в дружеский Опретаун, а на какую-то далекую Землю. Почему? Нэим перенаправил ее туда. Может, он убил бы тебя. Уверен, ему много раз хотелось это сделать. Тальина запрещала. Из-за Лу. Он жил надеждой и верой в ваше воссоединение. Пусть Тальина презирает палал, но она любит Лу.
— Так вот почему Нэим казался мне знакомым, — прошептала Мари. — Он бывал в Палалии.
— Естественно. Он прощупывал почву, прежде чем уничтожить мир. Ты будешь доедать? — Шеймас указал на ее тарелку.
— Нет, спасибо. Не хочется.
Он взял тарелку и снова зажевал.
— Пока ты была далеко от них и Лу, они ни о чем не беспокоились. А потом Стон и Блин приволокли тебя в Опретаун.
— Откуда ты?..
— Мы же не совсем отрезаны от Вселенной. До нас доходят громкие новости. Я знал, что рано или поздно ты окажешься в Трейсе. Тальина не даст Нэиму убить тебя. По крайней мере, пока Лу не возненавидит тебя. Не знаю, оборвется ли теперь нить вашего запечатления…
— Нет! — запротестовала Мари. — Мы любим друг друга. И он вытащит меня отсюда.
— Он и мне то же самое обещал, — ухмыльнулся Шеймас. — Десять лет жду. Не будь наивной, Мариэль. Лу — игрушка в руках Тальины. Он слабохарактерный и безнадежный. Будь у него яйца, он отправился бы в Трейс с тобой.
— Он император! Он должен думать о народе!
— Вот и наш отец думал о народе, двадцать лет храня страшную тайну о гибели Палалии. В этом вся суть опретов. Они безжалостны. И это часть меня. — Улыбка сошла с лица Шеймаса.