Вообще факт прямой или косвенной связи отдельных офицеров или чиновников с конспиративным союзом представляется второстепенным. Зато правомерна и важна для понимания пушкинского Кишинева проблема самого этого союза. Она во многом загадочна, потому что власти ни в ту пору, ни позже так и не смогли до конца узнать о кишиневских декабристах (прежде всего благодаря упорству и выдержке В. Ф. Раевского во время многолетнего следствия по его делу); кроме того, бессарабские «заговорщики», хотя и связанные с главным, тульчинским центром Южного общества, были, по-видимому, достаточно автономны, организационно обособлены. Лидер кишиневских декабристов генерал Орлов, покинув московский съезд «Союза благоденствия» (январь 1821 года), в сущности, отмежевался от его организационных решений, но, вернувшись в Молдавию, отнюдь не свернул деятельность своей ячейки: наоборот, в 1821-1822 годах кишиневцы были особенно активны >1.
Как известно, у В. Раевского в момент обыска находилась «Зеленая книга», или «статут общества «Союза благоденствия».
«На основании этого свидетельства, - пишет М. В. Нечкина, - наиболее простым представляется умозаключение, что кишиневская организация и после 1821 года действовала на основании старого статута «Союза благоденствия» - «Зеленой книги». Она прямым образом упомянута Вл. Раевским как документ программного значения, ее он спас от обыска и поспешно сжег ‹…›. Признавая известную правдоподобность этого умозаключения, все же надо прийти к выводу, что кишиневская организация уже находилась в процессе выработки новой программы, двигалась далее, вперед от «Зеленой книги» >2.
Примечательно, что на различных этапах длинного следствия В. Раевский категорически отрицал свою принадлежность к Южному обществу, признавая участие в «Союзе благоденствия». В свою очередь, Пестель в январе 1826 года свидетельствовал, что «майор Раевский 32-го егерского полка принадлежал к «Союзу благоденствия»,
>1 См.: М. В. Нечкина. Движение декабристов, т. I. M, Изд-во АН СССР, 1955, с. 358.
>2 Там же.
прежде объявления об уничтожении оного в Москве, но что после того не было с ним никаких сношении» >1.
На близкую преемственность «Союза благоденствия» и кишиневской организации, по-видимому, намекают и цитированные показания Пестеля о Липранди (до сей поры обычно выпадавшие из поля зрения исследователей). Интересно, что Пестель в своем ответе как будто смешивает времена: если Липранди «к обществу принадлежит» (настоящее время!), то «мог он быть принять в первый «Союз благоденствия» (но «Союз благоденствия» ведь распущен в начале 1821 года?)