Уже в машине, когда скороговоркой называю адрес, до меня доходит, что в трубке нет гудков. После третьего набора электронный голос отвечает, что абонент не в зоне, и он обязательно получит сообщение о том, что ему пытались дозвониться.
Как будто это что-то меняет!
Зато мой собственный телефон внезапно взрывается от звонков, которые я просто отклоняю. Отец, Татьяна, потом парочка неизвестных номеров, и в конце концов — сообщение от неизвестного абонента с предложением дать эксклюзивное интервью и пролить свет на черные дела Ростова. Понятия не имею, откуда в сети взялся мой номер, но кто-то явно постарался сделать его достоянием общественности. И, как бы мне ни хотелось, это не сестра Кирилла, потому что после моей потери памяти я не выходила с ней на контакт, а предыдущий номер, как и телефон, исчез в неизвестном направлении.
Я прошу таксиста остановить примерно за пятьсот метров до дома Кирилла, чтобы пройти это расстояние пешком и как-то подбить мысли под один знаменатель. Это не очень хорошая идея, потому что чем ближе дом — тем громче становится гул неприятных резких голосов, и я слишком поздно соображаю, что нашу крепость уже штурмуют стервятники.
Нашу.
Наверное, сейчас только эта мысль не дает мне окончательно пасть духом.
Не помню, когда и при каких обстоятельствах, но я обещала Кириллу, что буду хранить его секрет. И точно знаю, что даже когда правда о его «странности» вспылила наружу, я не стала любить его меньше и не сбежала. Я просто полюбила его заново.
Но почему-то все равно не сохранила секрет.
В самый последний момент я все-таки успеваю повыше задрать ворот пальто и, пока прорываюсь сквозь плотный строй журналистов, на ходу проговариваю детскую песенку громким речитативом. Пусть лучше напишут, что жена Ростова двинулась на пару с мужем, чем будут лезть ко мне с вопросами, на которые я по глупости могу ответить что-то такое, из чего раздуют новую сенсацию. К счастью, навстречу выходит охрана — и последние метры я буквально прохожу внутри выстроенного для меня живого коридора.
— С Кириллом все хорошо, Миша? — на автомате спрашиваю я, но охранник только отводит взгляд.
Я вспомнила его имя и лицо и знаю, что он возил меня по магазинам, помогал таскать пакеты с книгами, которые я потом часами выстраивала по цветам, чтобы добиться гармонии.
Если память решила вернуться именно сейчас, то она выбрала для этого плохой момент.
Слишком много информации, слишком много вещей, сквозь которые реальность больше не видится ясной и понятной. Я снова бреду в кромешной тьме, наощупь, хоть теперь у меня есть фонарь.