— Ловкость рук.
Понятно. Остаётся надеяться, что госпожа Лорана, которая открывала раздевалку перед началом урока танцев, закрывала после и вообще в школе носила ключ при себе, не заметит потери в ближайшее время. Да и думать, каким образом Гален ухитрился «обчистить» учительницу танцев, тоже пока не хотелось. Разве что в ордене преподают и навыки карманников.
Ладони опустились на мои бёдра, скользнули вниз по ногам, собирая ткань в складки, поднимая подол платья. Проникли под юбку, провели по коже выше края чулок. А я бельё надела пособлазнительнее, чёрное, кружевное. Жаль, вряд ли Вэйдалл или Гален его увидят, оценят…
Хотя у Вэйдалла шанс определённо ещё есть.
И сирена согласилась — не годится ни одному её мужчине отлынивать, привлекать к телу надо обоих.
Гален подхватил меня под ягодицы, приподнял над полом, и я обвила мужчину ногами, ощутила его руку на внутренней стороне бёдер, прикосновение через влажное уже кружево белья. На удивление осторожная, неспешная ласка лишь раззадорила сильнее, обдала тело волной дрожи мучительно-сладкой, заставляющей сжиматься в ожидании большего. Я зашипела сквозь стиснутые зубы, почему-то четко понимая, что Гален улыбается самодовольно, и, выпустив клыки, в отместку прикусила несильно кожу на его шее.
— Я ведь тоже могу тебя укусить, — шепотом напомнила я. Запах воды не только проникал с каждым вдохом в лёгкие, но и в сознание, разливался туманом. — Мы тоже помечаем своих мужчин.
— Укуси, если не боишься, — в голосе Галена сплелись причудливо и лень небрежная, показная, и нотки щекочущие, подначивающие, и колючее предостережение, лишь усилившее желание надавить клыками на кожу, проколоть её, пуская кровь, оставляя свою метку.
Секундная возня с одеждой, и я не сдержала удовлетворённого вскрика, перехваченного губами Галена. Никогда раньше не думала, какое это упоительное блаженство — ощущать его внутри себя. Не просто какого-то там постороннего мужчину, а своего. Каждое его движение, каждый отклик собственного тела, желающего прижаться теснее, слиться в единое целое. Руки на бёдрах под задранной юбкой, неровное дыхание на лице, горячие поцелуи то на губах, то на шее. Напряжённые мышцы под моими пальцами, под плотной тканью пиджака и рубашки. Коктейль эмоций на двоих, крепкий, будто выпитый залпом натощак. Сквозь кисельную пелену чувств физических и эмпатических я едва расслышала тихие, острожные шаги за дверью.
Я дёрнулась, но останавливаться из-за возможных свидетелей Гален определённо не собирался, лишь накрыл мои губы своими, глуша мои стоны, слишком громкие вздохи. Неизвестный прошёл мимо до двери зала в конце коридора, вернулся к раздевалке, дёрнул ручку. Толчки стали чаще, резче, я стиснула руки и ноги — всё равно бессмертный, так что вряд ли удастся придушить ненароком, силу не рассчитав, — разрываясь между всколыхнувшимся страхом оказаться обнаруженной в объятиях учителя и нарастающим стремительно предчувствием наслаждения. Неурочный прохожий безуспешно дёрнул дверную ручку ещё раз, замер, явно прислушиваясь, и я вздрогнула, выгнулась, подхваченная яркой вспышкой оргазма, прикусив губу, чтобы хоть как-то сдержать стон. На несколько ослепительно-ярких мгновений, сумасшедших, словно в давешнем сне, мешающих в единое целое наши эмоции, я даже забыла, что за створкой кто-то есть, что вот-вот начнётся первый урок.