Понятно, плохо будет обоим. Одна нога здесь, другая там.
В небольшом освещенном помещении стояло несколько ящиков, как обычных деревянных, так и окованных металлическими полосами, с защитными и предупреждающими магическими печатями. Что-то серьезное, видимо. В закрепленном на высокой подставке прозрачном шаре, словно насекомое в янтаре, застыло загадочное существо, похожее на диковинную рыбу со щупальцами. Интересное, оно живое? Голая ветка в аляповатой вазе. Для красоты стоит или это тоже ценный груз? А это что? Стоящий вертикально черный ящик в человеческий рост, с выпуклой белесой крышкой.
Еще одна камера.
Только странная какая-то, мутная и холодом веет. Уй! И на ощупь ледяная. Я подышала на ладонь и провела по крышке на уровне своего лица. Вот и спящий. Мужчина с длинными черными волосами и бледным худым лицом, лет тридцати на вид. Не прекрасный принц, конечно…
А что, если?
Я покосилась на маячившую в проеме спину Кэйда, оставшегося снаружи на стреме, проказливо улыбнулась, прижала два пальца к губам, запечатлевая поцелуй, и коснулась ими крышки примерно в районе губ незнакомца. Не дура же я эту ледяную глыбу по-настоящему целовать. И вообще, почему принцам малознакомых спящих пробуждать можно, а принцессам только сидеть у окошка и надлежит, печально вздыхая и в даль в ожидании спасителя вглядываясь?
Подушечки пальцев неприятно кольнуло, и я поскорее отдернула руку. Те еще ощущения. И звук какой-то странный, словно стекло треснуло… Треснуло?! О нет, нет, я же едва прикоснулась, а камеры в теории должны выдерживать даже обвал в горах! Паутинка трещин стремительно расползалась во все стороны, разрывая тишину вкрадчивым хрустом. Внезапно человек в камере открыл глаза, пронзительно голубые, полные ярости. Я отшатнулась, трещины в мгновение ока разошлись по всей крышке. Резкий, звенящий треск резанул по ушам, сотни и тысячи ледяных осколков обрушились прямо на меня. Ой! Ой-е!! Едва успела поднять руки, закрывая лицо, и все-таки взвизгнула вслух. А следом диким зверем кинулось нечто тяжелое, повалило на пол. На шее сомкнулись оковы, сдавили. Какого демона?! Голубые глаза смотрели с такой ненавистью, будто я лично виновата во всех жизненных проблемах незнакомца, губы кривила едкая, отдающая садистским удовлетворением усмешка «умри, зараза, умри», а руки с потрясающим энтузиазмом и удивительной для только что пробужденного силой душили бедную меня. Захрипев, я попыталась оторвать клешни от собственной шеи, но с тем же успехом можно было голыми руками отделить башню от замка. И стихию уже не призовешь — никак не сконцентрироваться, перед глазами темнеет и воздух… Боги, полкоролевства за глоточек… Откуда-то издалека донесся глухой вой, холодный пол подо мной содрогнулся, но тиски на шее лишь сдавили сильнее…