Наверное, потому здесь так и не любили адептов Ордена. Тьма рационально, то есть потребительски, относилась к жизни. А в этом мире было распространено уважение даже к послесмертию. Куда ни плюнь, везде бредовые верования о святости тела.
Элдри снова закашлялась. Я сгибом руки смахнул чёлку со лба и пристально посмотрел на неё. Не хватало только этой бедовой девчонке ещё раз заболеть! Но приступ не повторился. Вроде бы всё было нормально. Может дыма нахваталась? Однако размыслить над этим у меня времени не хватило. Одновременно с тем, как серо-зелёные глаза приоткрылись, мой слух уловил непривычный для природы шум. Я повернулся в его сторону. Из-за редкой молодой поросли будущего векового леса выходила целая ватага мужичков. И даже на таком расстоянии вид у них был дурной, лихой и разбойничий. Если поступить так, как велела первая мысль — хватать Элдри и бежать со всех ног, то какая стрела меж лопаток воткнулась бы. Точно! Так что я повернулся к пока ещё плохо осознающей действительность девочке, на миг прижал палец к губам, сказал: «Ш-ш-ш». И после этого продолжил свежевание трупа. Заниматься телом Квалификатора я стал только потому, что хотел, чтобы нож в руке, который я намеревался пустить в ход для вероятной самозащиты, выглядел хоть немного естественнее.
Бандиты подошли близко настолько, что стало видно насколько они хмуры. Если же описывать их в общем, то банда состояла из пяти человек и все они были мужчинами плотного телосложения. Несмотря на свою численность, на поводу они держали девятерых нагруженных лошадей. Видимо, какой-то налёт прошёл не совсем удачно. Добычи с лихвой награбили, но вот людей потеряли. О том, что разбойники только-только с дела какого возвращаются, я сделал вывод из-за следующего — поперёк крупа одной из лошадок лежала абсолютно голая, белокурая девица с мешком на голове. Она тихо всхлипывала и подрыгивала ногами. Но, почувствовав, что конь под ней остановился, перестала дёргаться и тоненько запричитала:
— Пустите меня. Умоляю вас! Мой папенька за меня выкуп даст. Всё, что имеет, за меня не пожалеет! Отпустите меня!
— Повеселимся сначала, а там и подумаем. Может, твой папенька и за такую тебя монетой заплатит, э? — хохотнул один из разбойников — мужчина лет тридцати.
Выглядел этот тип неприятно и обладал рыжей неровной щетиной, которую бородой пока ещё было не назвать. Чего он её сбрил, оставалось только гадать. Для Амейриса мужчина без заросшего волоснёй подбородка не всегда и за мужчину принимался, а тут ещё и бандит. На спор лишился разве?