Я опустил наши переплетенные руки на бедро.
— Спасибо.
* * *
Улетать из Сиднея было и радостно, и печально. Мы восхитительно провели несколько дней с Льюисом и Либи, и несмотря на то, что мне не терпелось отправиться домой, все равно оставлять брата было грустно. Они с Либби добросили нас до аэропорта и пошли проводить.
Он крепко меня обнял и неохотно отпустил.
— Мы же поговорим, да?
Я кивнул.
— Безусловно. По е — мэйлу, телефону, как угодно.
Выглядел он немного расстроенным, но, как и я, радовался, что мы сумели сблизиться.
— Я, правда, очень благодарен тебе за приезд. Это… много значит.
— В следующий раз вы приедете к нам.
Глаза Льюиса засияли.
— А можно? Было бы круто. В октябре у Либби двухнедельные каникулы, и мы как раз раздумывали, куда бы отправиться.
— Бронируйте билеты, и дай мне знать, когда вас встречать.
Льюис, зная, что следующая встреча определенно состоится, стал гораздо счастливее. На прощание он обнял Эндрю, а Либби обняла меня и прошептала на ухо:
— Спасибо. За все. Он в тебе нуждается.
— Как и я, — прошептал я в ответ, а потом чмокнул ее в щеку. — В любое время.
* * *
Объявили посадку на наш рейс, и, вымотанные, мы с Эндрю расселись по своим местам. Зная, что придется провести в самолете всю ночь, весь день мы занимались всем, что можно было выдумать, в том числе ночью делали что угодно, только не спали. Мы накупили подарки всем знакомым и наелись до отвала.
Но я понимал, что, стоит мне попасть в самолет, сон тут же меня поглотит.
Опустившись головой на подголовник, я повернулся к Эндрю.
— Спасибо, что поехал со мной.
Казалось, устал он не меньше меня. Он улыбнулся уголком губ.
— Всегда пожалуйста.
Я мог лишь смотреть на него. Кто — то задал ему вопрос, но я не обращал внимания.
Я не мог оторвать от него глаз. Он был таким идеальным. Невероятным, великолепным, добрым, умным и веселым. Если б я верил, что души были разделены на две части, и нам нужно было искать свою вторую половинку, тогда я его нашел. Он был той самой недостающей частью меня.
— Спэнсер? — Должно быть, Эндрю о чем — то спрашивал. — Попить? Бортпроводница хочет знать, чего ты желаешь: газировки или воды? Зеленого чая нет, я уже уточнил. И сомневаюсь, что чайник с чаем подошел бы…
— Я люблю тебя.
Он перестал бубнить и вытаращился.
— Чего?
Я по — прежнему лениво полулежал в кресле и улыбался.
— Я сказал, что люблю тебя.
Он охнул и закрыл рот рукой. Стюардесса издала звук наподобие «а — а — а — ах», а сидевшая рядом с Эндрю женщина уставилась на него и ждала его ответа.
— Спэнсер…
— Несколько недель я пытался произнести эти слова. Ты же знаешь, они тяжело мне даются, но ты офигеть какой невероятный.