Без всяких любезностей и приветствий Лаззаро приказали встать на колени и велели молчать, хотя никаких оправданий и не требовалось. Его вина была ясно написана на лице, в глазах затаился страх.
Сабмиссива, стоявшего на коленях позади него, попросили встать и разрешили свободно отвечать.
— Правда ли, что твой Мастер обманул твое доверие и вышел за твои жесткие рамки? — спросил Колтон, и его голос прорезал тишину. — Если не ошибаюсь, у тебя на спине рубцы от кожаной плети.
Хантер кивнул, хотя был явно напуган и робок.
— Да, Магистр.
— Любые жесткие ограничения серьезно воспринимаются Санктусом, и нарушение доверия является нарушением закона Санктуса, — сказал Колтон. — Хантер, мой мальчик, уверяю тебя, ты не сделал ничего плохого. В то время как Лаззаро…
Лаззаро испуганно поднял глаза и яростно затряс головой. Он открыл рот, чтобы заговорить, но ему приказали молчать, и Лаззаро не был настолько глуп, чтобы нарушить прямой приказ.
Валенте шагнул к нему с таким видом, как будто намерение Лаззаро что-то сказать было так же плохо, как и разговор сам по себе.
— Согласно Кодексу законов SIR, — рявкнул он, и звук эхом отразился от каменных стен, — я требую немедленного прекращения Союза. Твой статус и звание настоящим упраздняются. Доверенный тебе сабмиссив переходит под наше попечение, и теперь ты понижен до сабмиссива в обучении.
Глаза Лаззаро расширились. Он отрицательно покачал головой.
— Но Магистр...
— Молчать! — взревел Валенте.
Лаззаро отшатнулся, склонив голову, но Колтон заметил и реакцию Хантера. Саб закрыл глаза и тихо вздохнул, практически покачнувшись на ногах. Бедный мальчик...
Валенте выпроводил Лаззаро, а Колтон направился к Хантеру. Голова саба была опущена, и когда Колтон нежно коснулся пальцами подбородка Хантера, чтобы поднять его, увидел, как по щеке саба скатилась слеза.
— Не бойся, мальчик, — успокоил его Колтон. — Ты не сделал ничего плохого. Мы подвели тебя, и мы берем на себя ответственность за действия Лаззаро. Но Хантер...
Парень нахмурился, словно знал, что сейчас произойдет, и Колтон почувствовал, как горе и страх оставили его.
— Мы должны снять с тебя ошейник, — прошептал Колтон, и еще одна слеза скатилась из глаз Хантера.
Колтон знал: Хантер никогда не ослушается, это было не в его характере, но он видел, какую боль это приносило мальчику. Колтон взял Хантера за руку.
— Пойдем, посидишь со мной, — сказал Колтон, ведя его в свою личную комнату Магистра Санктуса.
Это было большое помещение с каменным полом, стенами, мягким освещением и минимумом мебели, антикварными картинами и гобеленами на стенах. У костра стояли на коленях два обнаженных саба. Пламя придавало им теплое сияние, и Колтон улыбнулся, с гордостью глядя на них. Его мальчики приносили ему радость каждый день...